Ричард Длинные Руки – конунг

Он соскочил с коня, присел, разминая ноги, хотя проехали всего ничего. Над нами густая крона могучего дерева, воздух чистый и прозрачный, я тоже прыгнул на землю, забросив повод на седло.

Разбойник не двигается, распластав руки, а тот, кого лупили так зверски, зашевелился и с трудом начал подниматься, но снова упал. Торкилстон заботливо поднял, у того все лицо в крови, сказал подбадривающе:

– Все кончилось. Эти уже не вернутся.

– Часто здесь такое? – спросил я.

Крестьянин что-то пробормотал, распрямился медленно и с болезненным стоном, и вдруг его кулак с неожиданной силой впечатался в скулу Торкилстона. Того отбросило назад, крестьянин повернулся ко мне, в руке блеснул нож. Я дернулся в сторону, но острое лезвие задело плечо, резануло жгучей болью.

Инстинктивно я перехватил его руку, послышался хруст ломаемой кости, и тут же зашуршали со всех сторон кусты. Из-за деревьев выскочили люди, в руках обнаженные мечи, все в кожаных доспехах, усеянных широкими стальными бляшками.

Ордоньес вскрикнул:

– Засада!

– Дерись! – закричал я бешено.

Они налетели со всех сторон, я быстро двигался из стороны в сторону, не давая прицелиться из лука или нанести точный удар, а когда навалились все, я уже ощутил, как все замедлилось, а мое тело налилось звериной силой.

Вырвав из чьей-то руки меч, я пользовался им то как щитом, принимая на него удары, то рубил быстро и с нарастающей злостью, что нас обманули так просто.

Справа люто дерется Ордоньес, он сцепил челюсти и, отняв у кого-то кривой меч, рубится быстро и люто, понимая, что все силы нужно выплеснуть сейчас, потом могут уже не понадобиться.

Сэр Торкилстон вскочил, как тигр, разъяренный и униженный, что провели так просто, с мечом в руке и диким воплем напал не по-рыцарски с тыла, рубил нещадно, настоящий воин, а не турнирный боец…

На меня бросился огромный и тяжелый, как бык, мужик в толстых кожаных доспехах. Я не стал принимать удар, а уклонился в сторону, а ему придал скорости. Там послышался тяжелый удар, дуб за моей спиной тряхнуло, щедро посыпались желуди.

– Прекрасно, – прорычал я, – тут как раз свиней набежало.

Один ударил огромным тяжелым молотом, я видел начало замаха и быстро подставил под удар молодца с топором. Молот раздробил ему череп с такой силой, что кровавые брызги разлетелись по всей поляне и красиво, как пурпурная бахрома, повисли на зеленых ветках деревьев.

Пока хозяин оцепенело поднимал молот для второго удара, я быстро ткнул его концом меча, развернулся и снес голову его соседу. Молотобоец застыл, тупо глядя, как из крохотной ранки на его горле тугой струей бьет горячая дымящаяся кровь.

Боковым зрением я увидел занесенный над собой топор, рванул на себя одного, и топор разрубил ему голову. Отступив к стволу дуба, я не только защитил себе спину, но и трижды хватал за шивороты и бил головами в ствол, со звериным наслаждением слыша, как лопаются черепа.

Теперь, когда я разогрелся и ускорился, почти все удары проходят мимо. Я с лютой радостью рубил мечом, бил локтями, рукоятью в зубы, встречал ударами ног, что как копытами сносили и уносили этих крепких мужиков.

Торкилстон закричал:

– Вон он! Там вон прячется! Главный!

Я отразил еще атаку троих, Торкилстон указал на пригорок в полусотне шагов, там на дорогом коне под яркой попоной массивный всадник в тяжелом доспехе. Опущенное забрало скрывает лицо, а ниспадающий с плеч и до самой репицы хвоста плащ прячет крупную фигуру.

Он наблюдал холодно и отрешенно, нападающие все еще превосходят нас числом, а мы все больше сбиваемся в кучу, прикрывая друг другу спины. Торкилстон и Ордоньес ранены, всадник удовлетворенно кивнул, хотя не меньше десятка его людей распростерты на траве и больше не встанут.

Я попытался пробиться к нему, на меня бросались особенно яростно, острые клинки то и дело впивались в тело, но раны все мелкие, косвенные, в то время как я бил свирепо, во все стороны отлетали отсеченные руки и головы.

Наконец передо мной осталось всего трое. Я нажал, двоих опрокинул, и тут всадник снял с луки седла арбалет. Я стиснул челюсти, следя за каждым движением, голова раскалывается от жара, всего трясет, последнего перед собой я ухватил и сломал шею, и в этот момент всадник вскинул арбалет и выстрелил.

Стальной болт с огромной скоростью и силой пронизывает воздух, идет точно в грудь, я отшатнулся в последний момент и цапнул, изо всех сил сжимая пальцы. В ладони дернулась и застыла горячая смертоносная стрела из стали.

Всадник мгновение смотрел на меня, не веря своим глазам, представляю, как отвисла челюсть и выпучились глаза, затем бросил арбалет и начал торопливо поворачивать коня.

– Стой, сволочь! – заорал я диким голосом.

Нечеловеческий вопль подстегнул их обоих с конем вместе. Всадник пригнулся, конь с места начал тяжело набирать скорость. Я подхватил валявшийся лук и побежал за ними, а когда понял, что не догоню, дрожащими пальцами наложил стрелу.

– Давай, – прошептал я, – помоги, святой Ариант… Знаю, что далеко… но…