Ричард Длинные Руки – конунг

Торкилстон сопит и дышит с хрипами, Ордоньес сильно похудел за время нашего путешествия, но глаза горят лихорадочным весельем. Оба грузно топают при беге, однако в группе Вильярда никто еще не услышал, у самих хрипят легкие, а ноги волокутся по земле, почти не отрывая от нее подошв.

– Еще чуть, – прошипел я тихо. – Догоняем! Готовьтесь к схватке. Сэр Торкилстон, где ваш арбалет?

– Уже взведен, – ответил он сипло.

– Берите в руки.

Вильярд идет в группе первым, его закрывают спинами Боудеррия и принцесса, он начал ускорять шаг, стремясь поскорее войти в Грот, до него уже сотня шагов, семьдесят, пятьдесят, тридцать, двадцать…

Я выхватил лук Арианта и быстро наложил стрелу. Еще три быстрых шага, опережая Торкилстона и Ордоньеса, я заорал страшным голосом:

– Всем стоять!.. Кто шелохнется – убиваем на месте!

Они начали останавливаться медленно и не сразу, словно мой свирепый вопль пробивался к ним сквозь грохот крови в ушах и шум в голове.

Торкилстон и Ордоньес догнали меня, встали по бокам и даже чуть впереди. Торкилстон поднял арбалет к плечу, а Ордоньес с недоброй улыбкой подбросил и ловко поймал за рукоять длинный нож с узким лезвием.

Вильярд обернулся, измученный, глаза ввалились, щеки и глаза запали, скулы торчат, словно из песка кости доисторических животных, но рот упрямо сжат, а рука медленно потащила из ножен меч. Доспехи помяты, погнуты, с плеч сорваны стальные пластины, на блестящем панцире глубокие следы алмазных когтей, две сквозные пробоины и несколько вмятин, словно болты из арбалетов так и не сумели просадить стальные листы насквозь.

Боудеррия выглядит получше, ей не пришлось тащить на себе доспехи, но у нее справа на руке полумертвая принцесса Алонсия, на другой – такой же измотанный Дреслер. Маг, похоже, выложился, к счастью для нас, в защитную магию, всю или почти всю дорогу укрывая от свирепого зверья, но сам Вильярд держится по-мужски, принимал все удары на себя, даже я не могу сказать, что трусил или прятался за чужими спинами.

На меня все пятеро уставились злобно и беспомощно. Гном сразу же взял в обе руки топор и принял боевую стойку. Он оказался к нам ближе всех и готовился вступить в драку первым.

– Только эльфа недостает, – сказал я.

Гном услышал, поморщился, словно хватил уксуса, а сэр Торкилстон пробормотал:

– Гномы и эльфы не терпят друг друга. Если говорят, что где-то видели в одной команде, – брехня. Наглая брехня.

Я сказал громко:

– Вот что, ребята!.. У меня в руках особенный лук… вы о нем не слыхали, но могу поразить стрелой муху на лету. Или жука на во-о-о-он том камне. Вы его не видите, а я вижу. Мой друг сэр Торкилстон держит вас на прицеле арбалета, а граф Ордоньес, хоть и граф, но умеет бросать ножи, как никто другой… У вас нет шансов.

Вильярд прорычал:

– Есть!..

Я сказал громко:

– Сэр Торкилстон, перестаньте целиться в этого дурака. Ему жизнь не дорога. Возьмите на прицел принцессу. И как только этот меднолобый сдвинется, стреляйте. Насмерть.

Торкилстон послушно выбрал указанную мишень, хотя вряд ли выстрелит в женщину. Вильярд проследил взглядом за его руками, побледнел.

– Но это, – вскрикнул он срывающимся голосом, – подло!

– Это результативно, – возразил я. – Мы сделаем проще. Вы и я сразимся за тот Яшмовый Камень. Кто победит, тот и завладеет. А команда побежденного сложит оружие. Согласны?

Его измученное лицо вспыхнуло радостью, но голос прозвучал настороженно:

– Слишком хорошие для нас условия. Где подвох?

– Без подвоха, – заверил я. – Просто я сохранил больше сил. А вы, признаю, расчистили нам половину дороги. Даже больше. Благодаря вам мы прошли, как на прогулке. Итак?

Он повернулся к своим. Несмотря на крайнюю усталость, голос прозвучал мощно и достаточно уверенно:

– Никто не вмешивается и даже не притрагивается к оружию! Если буду побежден, чего Господь не допустит, сложите оружие и покоритесь его воле.

Все четверо его спутников смотрели на меня с бессильной ненавистью, но каждый кивнул. Боудеррия сунула мечи в ножны и уперла руки в крутые бока, а гном поставил топор рукоятью вверх на землю у ног, а пальцы засунул за неширокий ремень. Чародей лишь наклонил голову и сел на землю, ставши похожим на серый придорожный камень.

Я бросил красноречивый взгляд на принцессу. Бледная, с вытянувшимся лицом, она смотрела на Вильярда отчаянными глазами и жалко прижимала руки к груди.

– Бой, – сказал он хрипло.

Я пошел навстречу, он тоже сделал несколько осторожных шагов. Оба следим друг за другом настороженно, теперь понимаю, с воином какого класса столкнулся, это герой, он тоже смотрит на меня совсем не так, как там, в столице.

Мечи сшиблись в воздухе, и хотя оба ударили вполсилы, однако по моим рукам пробежала болезненная дрожь, у Вильярда осталась сила двух-трех человек, но и его лицо изменилось, а в глазах метнулось удивление.

Я видел боковым зрением, как Торкилстон повел арбалетом и заставил Дрескера повернуться к нам спиной, вдруг да колданет на остатке сил, остальные не двигаются, на лицах жадное ожидание и отчаянная надежда.