Ричард Длинные Руки – штатгалтер

— Вельзевул? — переспросил он с сомнением. — Он сам так сказал?

— Нет, — признался я, — но это заметно.

— Но от нас хорошо скрывает, — отметил он. — Он тогда был могучим богом, одним взмахом длани уничтожил чумой Ханаан...

— Но и сейчас он глава Ада, — напомнил я, — старейший и ближайший друг Сатаны. Вряд ли страдает по тем временам.

— Не страдает, — согласился он, — но все мы иногда их вспоминаем тепло. Это же наше детство... С чем прибыл властелин Темной Короны и одновременно, что странно, Носящий Меч Вельзевула?

— С тревожными новостями, — ответил я. — Давайте сядем, расскажу подробнее. Что пьете, лорд?

Он отмахнулся.

— Все, что горит.

— Тогда попробуйте вот это...

Я прошел к столу, сосредоточился, торопливо соображая, что лучше будет для такого демона, что все еще скорее темный ангел, чем демон.

Он обошел стол и сел там, рассматривая меня очень внимательно темными глубоко запавшими глазами. Руки опустил на край столешницы, узкие кисти с тонкими музыкальными, как говорят, пальцами, удлиненные ногти, но совсем, конечно, не когти.

Я создал два абсолютно одинаковых кубка, один наполнил холодным яблочным соком, другой чистым спиртом, придвинул ему через стол.

Агиросион достаточно равнодушно цапнул кубок, но выражение лица изменилось после первого же глотка, остановился, переводя дыхание, на меня взглянул с уважением.

— А вы не простой смертный, сэр Ричард.

Я ответил благочестиво:

— Господь человека создавал на вырост. Вот я эта... расту как бы. Хоть и медленнее, чем хотелось бы.

— Жаль, — произнес он, увидел тревогу на моем лице, уточнил: — Жаль, мы тогда не поняли великий замысел Творца. Только Он может видеть будущее.. А вы, сэр Ричард?

— Редко, — ответил я. — Иногда в виде озарений, но чаще в форме гипотез, предположений, проектов, долгосрочного планирования, что воплощаются в чертежи после кучи испорченных черновиков... Нам расти еще долго.

Он вздохнул, сделал еще глоток. Выражение лица от меланхолического медленно перетекло к деловому.

— Да, наверное... С чем пожаловали, сэр Ричард?

— Светлые переходят в наступление, — сказал я и уточнил: — Вместе с вашей пятой колонной. Похоже, они уже создали третью силу... или только пытаются создать, но ядро у них уже есть. И наверняка немало сочувствующих, что и понятно...

Он слушал очень внимательно, пару раз кивнул, когда я пересказывал все от момента, когда меня смертельно ранил Алфофаниэш, а вылечила Махлат, глаза становились все задумчивее, а на лице проступила тревога.

— Пожалуй, — сказал он потвердевшим голосом, — дело слишком серьезное. Если вы не против, я позову Думу.

— Это кто?

Он криво улыбнулся.

— По вашим терминам, начальник адской канцелярии.

— Да хоть Левиафана, — ответил я. — Когда мир гибнет, можно ухватиться даже за Лилит. Хотя за Лилит, думаю, стоит ухватиться в любом случае. Но этот Дума, если он тот, о ком как-то слышал, вроде бы несколько туповат.

— Он медлителен, — возразил он, — но не туповат. В важных вопросах как раз нельзя спешить. Этого не понимают слишком многие.

— Да, — согласился я, — многие не понимают, как трудно бывает решить, кому жить, а кому умереть.

Мне показалось, он взглянул с некоторой благодарностью. Я наблюдал, как он произнес несколько слов в абсолютно недоступном мне регистре, то ли ультразвук, то ли инфра, но ему явно ответили, лицо чуть прояснилось, он даже кивнул, словно его собеседник все видит.

— Сейчас прибудет, — сообщил он. — Просил позволения захватить с собой Бракиеля... Я ответил согласием. Полагаю, вы не будете возражать.

— Нисколько, — заверил я. — Бракиель... тот самый?

— Который?

— Знаток астрономии? — уточнил я. — Который научил людей интересоваться звездами?

Он хмыкнул.

— Вы помните и такое?

— Добро нужно помнить, — ответил я и добавил: — Как и зло. Люди должны быть добрыми и очень злопамятными.

Он посмотрел с великим недоумением, а я подумал хвастливо, что мы, люди, существа весьма сложные и запутанные, но где-то глыбоко внутри очень мудрые, но сказать ничего не успел: коротко вспыхнул и погас пурпурный огонь, к столу шагнули двое.

Первый все-таки демон, хотя по всему видно, демон высокого ранга, а то и уровня: крупный, солидный, уверенный в движениях, осанке, с неприятным умным лицом, а второго я бы принял за эльфа, будь у него уши позаостреннее, а так язык не поворачивается назвать демоном. Даже с сорванными крыльями он выглядит ангелом больше, чем даже архистратиг Михаил, глава воинства верных Господу ангелов.

Стройный, большеглазый, одухотворенный, он посмотрел так, словно вот-вот взлетит, лицо внимательное и тревожное, в глазах тоска и неясное стремление.

Агиросион сказал хмуро:

— Дума, Бракиель... это смертный по имени Ричард. Да, я тоже такими глазами смотрел на его черную корону. Она из тех времен, когда Вельзевул еще даже мухами не командовал. Садитесь, разговор будет нелегким.

Дума и Бракиель опустились друг с другом рядом на лавку, широкую и с золотой спинкой, от меня не отводят глаз, Дума проговорил тяжело, словно громыхал камнями:

— А как это она... у смертного?

Агиросион буркнул: