Ричард Лаймон. Ночь в тоскливом октябре

Вероятно, но не точно. Драка была совершенно беспорядочной. Невозможно знать, кто, кому и куда врезал.

Человек казался мертвым.

«Так ему и надо, — подумал я. — Он на нас напал. Вероятно, пытался изнасиловать Айлин».

Вот этим.

Его орган торчал вверх, большой и блестящий.

Или не только пытался, но и сделал?

Спичка опять начала обжигать. Я выкинул ее и зажег новую.

Незнакомец по-прежнему неподвижно лежал на спине.

Я принялся искать свой швейцарский нож. На нем почти гарантированно остались отпечатки пальцев, так что нельзя было оставлять его тут, рядом с покойником.

Но найти инструмент было нелегко.

Две спички спустя, я все-таки обнаружил его яркую красную рукоятку на земле возле раздавленной банки из-под «Будвайзера». Поспешил туда и поднял нож.

Спичка снова сгорела. Стоя в кромешной тьме, я раскрыл одно из лезвий. Затем взял нож в левую руку вместе с коробком. Правой рукой зажег новую спичку.

Слишком далеко, отсюда тела не было видно.

Что, если он встал и ушел?

А что, если встал, и идет сюда?

Я пошел в его сторону. Спустя несколько секунд, слабое свечение спички достигло волосатого мужика. Он все так же лежал на спине.

Я подошел поближе. Его глаза все еще были закрыты. Я поглядел на его грязную волосатую грудь. Никаких признаков дыхания.

«Наверное, мертвый», — подумал я.

Но у него стояк. Как у трупа может быть стояк?

Я понятия не имел. Наверное, такое возможно, но вряд ли.

Мне внезапно показалось, что его член стал больше, чем раньше.

Растет что ли?

— Ох бля! — пробормотал я.

Какие сны в дремоте смертной снятся, лишь тленную стряхнем мы оболочку…[25]

«Не психуй. — сказал я себе. — Значит он просто жив, вот и все».

Если жив, то ему надо бы помочь. Проверить серьезность раны. Вызвать скорую.

Но тут я вспомнил о том, что он с нами сделал.

— Да ну нахер… — процедил я.

Запалив новую спичку, я быстро поискал рубашку и трусы Айлин. Кругом валялось множество другой одежды: пальто, штаны, туфли. Даже пара шляп. Все выглядели ужасно грязными. Вещей Айлин, однако, нигде не наблюдалось.

Так быстро, как мог, я собрал вместе ее сумочку, туфли, джинсы и бюстгальтер, после чего поспешил прочь из-под моста.

Едва вздохнув с облегчением после выхода из тьмы, я тут же начал опасаться худшего, но уже насчет судьбы Айлин.

Нельзя было оставлять ее одну.

Другие могли до нее добраться, пока меня не было…

Я дошел до места, где оставил ее в тени деревьев, и ее там не оказалось. Внутри меня все похолодело.

Добрались все-таки.

— Эдди?

Ее голос раздавался с другого направления. Я резко мотнул головой вбок и посмотрел в сторону ручья. Однако, увидеть ее так и не смог.

— Ты где?

В нескольких метрах выше по течению, бледные очертания руки поднялись в воздух. Ниже, показалось лицо, казавшееся мутным серым пятном на фоне черной воды.

Я опустил на землю ее вещи и пошел к ней вдоль берега.

— Ты как? — спросил я.

— Не так плохо. Ну что, нашел?

— Сумочку и большую часть одежды достал. Рубашку не смог найти.

— Проблемы были?

Я присел на корточки в траве, где-то в метре от берега. Она была погружена в воду по шею.

— Подонки убежали, наверное, — сказал я. — Вероятно, решили, что мы первым делом вызовем полицию.

— Может, спустишься сюда помыться? — спросила Айлин. — И сообразим, что делать дальше.

Покачав головой, я сказал:

— Думаю, надо как можно скорее отсюда уходить. Тебя надо, наверное, отвести в университетский медпункт.

— Только не туда.

— В неотложку?

Она встала из воды, и на фоне темного ручья ее тело показалось особенно бледным и блестящим в лунном свете.

— Может, к тебе? — спросила она. Вода доходила ей примерно до пояса. — Мне как-то не очень хочется сейчас оставаться одной… по крайней мере, до утра. Если ты не против…

— Тебе, наверное, к врачу надо.

— Надо будет — пойду. Доберемся к тебе домой, там посмотрю при свете, насколько все серьезно. Если ты меня пустишь, разумеется.

— Конечно, пущу, о чем ты.

— Спасибо, Эдди. — она двинулась ко мне, рассекая воду, поблескивая серебром там, где луна освещала ее мокрую кожу. Я глядел, как колышется ее грудь. Соски казались крупными темными монетками. Ее пупок выглядел как маленькая черная точка. С каждым ее шагом, уровень воды опускался.

Увидев темный треугольник ее лобка, я подумал про того мужика под мостом.

Она сама расскажет, что сочтет нужным.

Когда уровень воды опустился до ее коленей, она задрожала и обхватила руками себя за туловище.

— Рубашку твою я могу себе оставить? — спросила она.

— Конечно.

Рубашка лежала на траве у моих ног. Я взял ее и передал ей. Она просунула руки в рукава.

— Ай, вот теперь лучше, — застегнув одну из нижних пуговиц, она выбралась из воды.

Я повел ее вдоль берега к тому месту, где оставил вещи.

— Супер, спасибо! — сказала она, поднимая сумочку и доставая из нее кошелек.