Рифейские горы

И всё равно они, отец и сын, Кэйдар и Тирон, во многом схожи судьбами. Понимая это, Ирида всё же верила, что сумеет вырастить Тирона другим: не таким высокомерным к людям, как его отец, с добрым сердцем, способным на любовь и сострадание. А для этого ей нужно быть рядом, самой воспитывать его и не позволять другим баловать возможного Наследника. Вопрос в другом: как долго ей позволят быть с ним рядом? Хватит ли ей этого времени?

* * *

Стифоя дохаживала последние дни. Врач из опасения за ребёнка и здоровье его матери запретил ей много чего, даже ходить по лестницам на второй этаж Дома. Разрешил немногое: сон, лёгкие прогулки, чтение книг, как можно меньше тревожиться и волноваться, побольше отдыхать. И вот теперь Стифоя после обеденного сна, так и не успев встать с ложа, встречала своего господина.

Лидас в очередной раз был недоволен сборами. Закупка сена и зерна для лошадей, провианта для людей были на его совести. Выданных денег хватало только на ржаную муку. Надо было снова просить Кэйдара, он заправляет всем, или же тратить свои личные сбережения.

Стифоя очень мало во всём этом понимала, из страха показаться глупой, не задавала уточняющих вопросов, приподнявшись на руках, следила за Лидасом со скрытым обожанием. Ей приятно было от того, что он нёс ей свои проблемы и заботы, делился ими с ней, как с женой, даже ждал её совета и помощи, хотя бы моральной. Она каждое его движение, жест, взгляд ловила и таяла от удовольствия.

Сообщила немного невпопад:

— А у меня сегодня была госпожа Айна… Вместе с маленьким…

Лидас закусил губу, нахмурился. Временами Стифоя казалась ему настолько наивной, что даже сердиться на неё не получалось.

— Он хорошенький такой, и улыбается уже… Госпожа говорит, он с рождения начал улыбаться. Значит, счастливый будет, да?

— Почему ты называешь её госпожой? Она не госпожа тебе больше! Стифоя, ты — свободная женщина! Мы поженимся сразу же, как я вернусь, понятно тебе?

— Да?! — Она больше испугалась, чем обрадовалась, прикрыла рот тыльной стороной ладони, моргнула несколько раз с усилием, чтобы не расплакаться, невнятно возразила:- А как же госпожа? Нет… Нет, не надо так, прошу вас…

— Стифоя, милая… — Лидас подсел к ней на край ложа, отнял от лица руку, прижал к губам, целуя. — Сейчас речь вообще не о ней… С Айной у нас ничего общего, ты же сама это знаешь… Нас ничто не держит, кроме обряда…

— А Римас? — напомнила Стифоя. — Он, мне кажется, так похож на вас, господин…

— Это не мой ребёнок! — резче, чем следовало бы, перебил её Лидас. — Неужели тебе никто ничего не рассказывал?

— Это неправда всё, господин! Ей многие завидовали… Это всё неправда!

— Правда! Правда, Стифоя! Но хватит об этом, это не твои заботы. Мы разведёмся с ней, когда я вернусь. А пока я отправлю её в своё поместье. Подальше от сплетен…

— Нет, не надо, прошу вас, господин Лидас! — Умоляюще глядя ему в глаза, Стифоя сжала Лидасу руку, подалась вперёд всем телом, чуть не плача. — Я не хочу здесь без неё, и без вас… Я не смогу здесь одна… Прошу вас, господин…

— Ты что, хорошая моя? — Лидас рассмеялся, но как-то встревоженно, прижал лагадку к себе, к груди, поглаживая вьющиеся волосы, добавил:- Мы быстро вернёмся, через месяц, может быть, даже раньше. Тебе некогда будет скучать…

— Не отсылайте госпожу, пожалуйста! — продолжала просить Стифоя, из последних сил сдерживая слёзы.

— Ладно, я посмотрю ещё, — неохотно согласился Лидас. — Если она опять не сделает никакой глупости… — Стифоя вопрошающе взглянула на него, и Лидас пояснил:- Она постоянно пытается встретиться со своим… Они даже виделись один раз в коридоре. Я стал держать её под постоянным присмотром. Она и к тебе приходила со служанкой? — Стифоя кивнула в ответ, виновато опуская голову, вспомнила неожиданно тот раз, когда Айна расспрашивала её про Лидаса, про ту встречу за обедом. Как приревновала её, глупая, к господину, а всё дело вот в чём. Она не с Лидасом встречи искала — с марагом. Бедняжечка!

Она действительно любит его, бывшего телохранителя господина Лидаса, и ей некому помочь. В любви своей госпожа Айна несчастнее тебя. Твой-то любимый рядом, и ты скоро подаришь ему ребёнка. Могла ли ты мечтать о таком счастье? Даже мужчина твой любимый теперь тебе одной принадлежит.

Понимая истинную цену своему счастью, Стифоя каждый день молила богов за свою госпожу, просила и плакала, но сама ничем не могла ей помочь.

* * *

Он сам верил в то, что приходит к ней только ради сына. Навестить, проведать, справиться о здоровье. Но почему же тогда никогда не уходил от неё сразу? Искал повод, чтобы остаться подольше? Для самого себя — не для неё!

Мог подолгу в полном молчании наблюдать за ней, за её лицом, за каждым её движением. Приходил всё равно, несмотря на то, что почти каждая их встреча кончалась если не ссорой, то разговором на повышенных тонах.

Она так и не стала покорной тебе, эта виэлийская царевна. Она продолжает спорить с тобой, всё так же смотрит с вызовом и одновременно с опаской, признавая в тебе самого опасного своего врага.