Ригведа

Конечно, это положение и вытекающая из него "несостоятельность" ведийской археологии или, вернее и все-таки, возможно, только пока, до какой-нибудь счастливой, можно сказать, чудесной находки, сомнительность, ненадежность и в лучшем случае крайняя скудость ведийской археологии не должна объясняться только недолговечностью, преходящестью, тленностью тех материалов, которые использовались ведийскими ариями для создания того мира вещей, где они жили. Эти свойства материалов, которые не принадлежали к сфере подлинно сущего (sdt),

но воплощали собой сферу не-сущего (a-sai)

и потому неподлинного, "низкого", разумеется, не могут рассматриваться как главная и конечная причина, ultima ratio призрачности ведийского вещного космоса. Скорее сама "слабость" и тленность материалов должна пониматься как следствие каких-то более фундаментальных причин-условий. Одна из них - тот образ жизни, который вели ведийские арии и о котором можно судить (и притом гораздо полнее и глубже, чем по археологическим данным) по ведийским текстам, хотя и они, кроме одного исключения (ритуальные вещи⁶

), вовсе не ориентированы на сферу вещей и далеки от каких-либо амбиций в отношении "вещеведения" (веда "вещей").

В ведийскую эпоху, особенно в ранний ее период, арии жили существенно иначе, чем позже, во вторую половину I тысячелетия до н.э. и тем более в I тысячелетии н.э., когда многочисленные и разнообразные источники подробно рисуют жизнь индийцев, особенно в городах, реже в деревнях. Прочные, рассчитанные на долгосрочную или даже постоянную жизнь поселения были неизвестны ведийским ариям. Они жили, скорее, на колесах, передвигаясь с места на место в сопровождении своих стад, нежели оседло, на одном постоянном месте; повозка была важнее дома, и даже не потому, что в ней они проводили столько же и даже больше времени, чем в "стационарном" доме, сколько потому, что сама повозка рассматривалась как "малый" дом, "малая" родина, где все было интимно связано с человеком и все было на век: постоянной была вечно передвигающаяся повозка, переменным был неподвижный дом. В повозке жили по традиции, привычке, желанию, в доме - в зависимости от обстоятельств, по нужде, для того чтобы обеспечить себе дальнейшую жизнь в повозке⁷

. Не дом и оседлость определяли образ жизни, но передвижение в повозке и его возможности. Обычно день пути сменялся днем отдыха (yogaksemd-), а на ночь повозки расставлялись так, что они образовывали круговое укрепление ("Wagenburg", как называет это построение Pay), внутри которого находился скот. В таких случаях все имущество и весь быт помещались в повозках или около них, и, следовательно, ни имущество, ни сам быт не могли быть богатыми и разнообразными. У людей было в распоряжении только то, что было предметом первой необходимости"