Ригведа

Что и из каких источников известно омире вещей, в котором жили ведийские арии во 2-й половине П и начале I тысячелетия до нашей эры, и в какой мере восстанавливается быт их в свете этого "вещного" мира? Прежде всего бросается в глаза, что в отличие от большинства великих культур древности (Египет, Двуречье, Малая Азия, Древние Балканы, эгейский и эллинский мир, Италия, Иран, Китай и др.), относительно, а иногда и весьма полно сохраняющих следы быта в его "вещном" освещении, ведийская культура с археологической точки зрения представляется в значительной степени немой, более того, - настолько немой, что один из виднейших специалистов в этой области всерьез вопрошает - "Возможна ли ведийская археология?"¹

. Немота ведийской археологии находится в резком противоречии с "красноречивостью" археологических свидетельств о значительно более ранней культуре городской цивилизации долины Инда. После гибели этой цивилизации примерно в середине XVIII в. до н.э. почти на 1200 лет, вплоть до Будды, растянулась эпоха, называемая "ведийской ночью". Эта ночь, озаряемая вспышками творческого духа, вместила в себя столь замечательные достижения религиозного умозрения и поэзии, что никто не сомневается в величии ведийской культуры. Но ее создатели, как пишет современный исследователь, "кажется, не оставили на земле никаких следов"²

. Конечно, этот вывод дан в слишком заостренной форме, и кое-какие следы все-таки остались, но он безусловно верен в том смысле, что перед нами действительно, если не уникальный, то крайне редкий случай великой культуры, которая археологически почти пуста и мнима. Скудость материальной, "вещной" культуры ведийских племен несомненна, хотя ведийская археология все-таки "не невозможна"³

, но для того, чтобы этот призрак получил свое более реальное воплощение, необходимо знать, где нужно искать эту его "плоть" и ч т б она могла представлять собою. Следует согласиться с теми, кто считает, что шансы нахождения ведийских археологических материалов нужно связывать с Афганистаном, северным Белуджистаном, Джамму и Кашмиром, северным Раджастаном и что надежды на находки нужно основывать прежде всего на медных кладах (и их связях с культурами за пределами Индии) и на керамике, распространенной на территории Пенджаба, Харианы, северного Раджастана и западного Уттарпрадеша и относимой к первой половине II тысячелетия до н.э.⁴

Pay подчеркивает, что ведийская археология не может рассчитывать на находку ведийских жилых строений из камня или кирпича, и отождествление находимых в определенном хронологическом слое могил и алтарей как ведийских возможно лишь в виде "счастливого исключения". Жилища ведийских ариев представляли собой хижины, сделанные из дерева (прежде всего бамбука), соломы, звериных шкур, т.е. из очень недолговечного материала. Повозки, игравшие такую огромную роль в жизни ведийских племен, также изготовлялись из дерева, и лишь боевые колесницы имели металлические украшения и колесные ободья. Но металлические предметы (во всяком случае из золота, серебра и меди) обычно переплавлялись. Ведийские захоронения неизвестны, и если не считать редкие исключения и не вполне ясные случаи⁵, то археологу пока волей-неволей приходится ограничивать ведийское весьма немногим - ямами от опорных столбов хижин и ямами для обжига горшков, выемками для плавки меди и формами для отливки, глиняными черепками и отпечатками следов скота на глине в местах его содержания, в загонах; в принципе могли сохраняться мелкие предметы из камня, обожженной глины, отчасти и из металла. Всего этого слишком мало не только для того, чтобы судить о ведийской материальной культуре, но и для того, чтобы хотя бы обозначить ее контуры. То, что осталось от этой культуры и может быть доступно археологам, относится чаще всего не к тому основному, что определяло быт ведийских ари-ев, но к его изнанке, "нулевым" следам, изъятиям, пустотам, которые некогда вмещали в себя нечто содержательное и "вещное", но об этом "нечто", к сожалению, приходится судить по ямам, выемкам, формам для отливки, отпечаткам следов. Не сами вещи, но их следы, намеки на них.