Рихард Феникс. Море. Книга 3

Чиён рассеянно кивнул и отошёл к дальнему стеллажу, открыл длинный ящик с инструментами, пошарил и застыл. В углу среди точильных камней, гвоздей, мотков бечёвки и скоб лежал обломок рога оленя. Дыхание перехватило, пол покачнулся. Что-то прорывалось из памяти миражами: большая зала, музыка, громкий смех. Рога. Повсюду рога. Золочёные рога у человека напротив, нет же, не человека, а Энба-оленя. Женщины. Стычка. Драка. Долгий бег по лестнице. Спрятаться, не подчиняться. Грохот стекла и треск его под ногами. Необъяснимое желание найти оружие. Ряды манекенов в странной одежде, картины со сценами баталий, макет корабля и рога. Множество рогов на длинном столе. Среди них обломки мечей и стрел. Арбалеты, целый, полный болтов, колчан…

— Тщ-щ, дыши ровнее, медленнее, Чиён! — голос пробрался назойливым жужжанием в уши, вытаскивал рыболовным крючком из пучины памяти.

Прохладная ладонь наставника прикоснулась ко взмокшему лбу. Хорошо.

— Ты что-то вспомнил?

— Не знаю…

— Может, не будешь на боях драться?

— Надо. Надо выпустить это всё…

* * *

Нолан

Нолан не унимался, тысячи вопросов роились в голове, и он старался выбрать те, что приведут к наилучшему результату.

— От Пестролеса через Ярмехель и мост Северная Звезда до другого берега реки внушительное расстояние, которое вряд ли хозяева земель позволят преодолеть чужакам просто так, нахрапом, — он подчеркнул полоску в самом узком месте реки Разлучинки, где, судя по карте, было довольно мелко. — Если Пестролес опасается нападения, то почему бы не разобрать мост?

— Вы не понимаете! — Виктор ударил кулаками по столу. Крышка чернильницы подпрыгнула и со звоном покатилась. Мэр тяжело дыша глянул на стекло, покрывающее столешницу — цело — и вновь воззрился на Нолана. — Тогда мы точно потеряем связь с тем берегом и золотом… То есть, с Энба-медведями. А у Бех-Абара есть лодки, как бы не корабли, хотя там подходящего леса почти нет. Приплывут, высадятся — ищи-свищи. И тогда ни Ярмехеля, ни Пестролеса, ни Заккервира нам не видать! — выпалил он и резко замолчал, будто сболтнул лишнего.

Урмё вступил в игру: поднялся, приблизился к столу, взял упавшую стеклянную крышку, с намёком на улыбку хрипловато спросил:

— Как давно заметили, что связь с городом золота пропала, господин мэр?

— С Энба-медведями, — с нажимом поправил тот, но всё же ответил: — Этой зимой, когда Ярмехель не получил в условленный срок отчёт оттуда. Гонцы пытались пройти по Северной Звезде, но на том берегу их ждал гарнизон под флагами Бех-Абара, хотя обычно проход был свободен. Они не стали слушать парламентёров и пригрозили, что будут атаковать ярмехельцев при попытке прорваться на тот берег. — Договорив, он моргнул, плотно зажмурив глаза, и вновь откинулся на спинку кресла. Видимо, чтобы старший детектив не давлел над ним так явно.

— И, если правильно понимаю, Ярмехель даже не сделал попыток? — Урмё крутил гранёную крышку в пальцах, мэр, как зачарованный, смотрел на неё, не мигая.

— Нет. Энба-олени не сражаются — вы же знаете.

— А связаться? Господин мэр, разве не было попыток отправить птицу с письмом или пересечь море Тарбах, чтобы добраться прямиком к Искателю?

Нолан молчал, наблюдая за игрой друга. А тот будто гипнотизировал Виктора. Казалось, ещё немного и Урмё даст отмашку на принудительный допрос. Мэр неопределённо мотнул головой.

— Были такие попытки. Птицы не вернулись. А лёд в этом году был обманчивый: под ногами крошился, а кораблям причинял ущерб. А после и не пытались, только видели у дальнего берега лодки.

— Тогда почему Лесоводье не присоединилось к попыткам прорваться? Всё же они — Энба-волки — вторые по силе после медведей.

— Их тогда было мало, сейчас ещё меньше, — махнул рукой мэр. — да и Патерио-Энба Жигъе Фаррю был против марша Энба-волков через Ярмехель.

— Нам известно, что Патерио-Энба уже много лет. Мне удалось разузнать, что у него была дочь, которая куда-то пропала. Где же она или его преемник?

— Она не пропала! — мэр переборол наваждение и поднял взгляд на лицо Урмё. Тот вопросительно вздёрнул брови и аккуратно вложил крышку в горлышко чернильцы. Виктор пожевал нижнюю губу, затем встал, решительно закрыл окно за спиной, обрубив птичьи трели, и, вернувшись на место, произнёс с тяжким вздохом: — Присядьте, господа детективы, в ногах правды нет.

Напарники вновь сели на жёсткие подушки дивана. Мэр переплёл пальцы перед собой, немного помолчал и серьёзно посмотрел на собеседников. Заговорил он гораздо тише, чем до этого:

— У господина Жигъе и вправду есть дочь. Но, по праву наследования в Ярмехеле, управление городом передаётся лишь по мужской линии. Род Фаррю стоит во главе Ярмехеля с самого его основания и ни разу не прерывался. Предвосхищая ваш вопрос, господин Урмё, отвечу: других детей у Патерио-Энба нет, а брать на смену дочь или чужого сына он не станет.

— Почему он не завёл ещё детей? — с недоумением спросил Урмё и зашёлся тяжёлым кашлем.