Рихард Феникс. Море. Книга 3

— Хэй-хэй, недоросли! — раздался счастливый вопль из груды тел, и женщина выпрыгнула оттуда, разбросав обидчиков, как собака грязь с шерсти.

— Так их сестрёнка! — дамы перед Бэном вскочили, вскинув руки вверх, но сразу сели, опасливо оглянувшись на Добромира. Тот только хмыкнул.

«Пу-бум!» — известил барабан об окончании первого блока боёв. Мужики, что сидели на красавице, поздно спохватились и не успели подняться. А вот чернокосая, двое из четвёрки в углу и рыжий мужичок, который ничем не выделился, остались на ногах, тем самым обеспечив себе дорогу в следующий тур. Победители уселись на короткую трибуну рядом с барабаном. Помощники ведущего уволокли тех, кто не мог встать, остальные разбрелись кто куда. Женщина в уже подранном платье, фыркая и ругаясь так, что Бэн пожалел об отсутствии тетради и карандаша, ушла с поля последней с гордо поднятой головой.

— Больше строила из себя непойми что, — с лёгкой издёвкой произнесла одна из дам, сидящих ниже Бэна.

— И чего только участвовать, если который год из-за своих платьев не проходит дальше первого тура? — покачала головой другая.

— Может, ей нравится, когда её бьют? — громким шёпотом ахнула третья и, не дав соседкам ответить, добавила: — Зато у нас теперь точно есть кандидат на порку. Уже день прожит не зря!

Ученик лекаря покраснел и перестал прислушиваться к дамам, обратил всё внимание к будущим бойцам, а там как раз что-то начиналось: в толпе раздались недовольные вскрики. Знакомый голос — парень привстал, вытянул шею. И вправду, это возмущался Мару. Друг пёстрым пятном вертелся между серошляпных помощников, стараясь уверить, что безоружен, но Бэн знал, что это не так, хотя не понимал, зачем ввязываться в бой, выслушать правила и пытаться их обойти. И всё же горец сдался напору. Задрав край широкого пояса, больше похожего на юбку, нависающего над широченными штанами, отстегнул тонкий ремешок, по всей длине его были вделаны десять ножен с ладонь длиной. В них хранились короткие перьевидные кинжалы с рукоятками-кольцами, которые Бэну уже довелось повидать. Это случилось в тот вечер, когда Чиён пытался задушить Мару. Что на них тогда нашло, толстяк так и не понял, но сейчас осознал, что если оба спутника доберутся до финала, поединка им не избежать: гордость не позволит.

Бахнул барабан, а Бэн так и не выбрался из ярких образов того вечера. Вспомнил, как перекосило Чиёна, видимо, от усталости и осознания своего поступка. Тень всего трясло, кулак с разбитыми костяшками пульсировал. Ученик лекаря в тот момент мог и не хотел ему помочь: он всё ещё злился, что Чиён упустил Рихарда, хотя и понимал, что все спутники внутри гор были для него чужими. Ведь только одна цель являлась для Бэна действительно значимой: найти своего грёбаного папашу и плюнуть ему в лицо. Та книга из библиотеки Фениксов, сборник песен, очень точно пересказывала слышанное парнем от дедушки. Да, Бэн готов был признаться, что и им двигала месть, но всё же… Всё же здесь, в Макавари, он нашёл себе занятие — лекарство — и друга — Мару, — которого не хотел потерять. И та цель, низкая, грязная, отошла на второй план, но не забылась и могла подождать.

В ту ночь, подхватив почти бездыханное тело, глянув на растерянного Чиёна, Бэн отнёс Мару в баню, там как раз была горячая вода. Горец не сопротивлялся, лишь что-то невнятно мычал. Новые синяки на его шее расползались чёрными змеями по и без того кофейной коже. Ученик лекаря думал помочь снять одежду и опустить того в ванну, чтобы помыть, раз уж сам неспособен, но маленькая рука его остановила, неожиданно жёстко вцепилась в воротник, заставив поднести ухо к разбитым губам. Сквозь длинные ресницы блеснули с хитрецой золотые глаза, и шелестящий голос со смешком произнёс:

— У меня есть маленькая тайна. Я открою её тебе, если обещаешь, что всё будет как прежде.

Бэн хотел отказаться: ему и своих тайн было до маковки, но отчего-то кивнул. И узнал. Да, эта тайна на двоих — всё же первое впечатление не подвело, — но с тех пор он старался не выпускать Мару из виду, чтобы снова не заметить следов удушения и прочих отвратных вещей.

А теперь горец вовсю веселился там, на поле. Перекатывался пёстрым клубком от одного к другому, подсекал, бил в ноги и от души хохотал. Десять минут боя пролетели как миг. И Мару с тройкой крепко сбитых мужчин остался стоять. И даже, казалось, не запыхался. Бэн хотел его поздравить, но понял, что рано. Победители забрались на трибуну, проигравшие, переругиваясь, утопали прочь.

— Ты всё проглядел. Замечтался о чём-то? — спросил Добромир и протянул кулёк сушёных фруктов.

Бэн захлопал глазами и вновь вспомнил вчерашний день: торговку лакомствами, сундук, послушниц и малыша Ерши, которого не хватило времени проведать накануне.

— Такой хороший бой был? — растерянно пережёвывая неопознанный кусочек, спросил Бэн.

— Да не особо. Хотя друг твой тот ещё подлец: всё пыль в глаза с земли бросал людям. Тем и победил. — Наставник неодобрительно поцокал.

Бэн мысленно ответил: «А что ещё Мару остаётся делать?»

— и взял следующий ломтик.