Рихард Феникс. Море. Книга 3

Глава 85

Бои в Макавари продолжаются

«Пу-бум!» — известил барабан о начале третьего боя. И вновь сорок семь участников пробрались меж натянутых канатов на поле.

— Гляди, ещё один твой дружок, — кивнул Добромир на невысокую фигурку.

Чиён держался в стороне ото всех. Низкий капюшон, чтобы солнце не касалось кожи, не давал увидеть лица. Руки в перчатках засунуты глубоко в карманы. Походка лёгкая, скользящая. «Совсем чужой человек, — с лёгкой обидой подумал Бэн, вспомнив, как они нашли в пещере этого парня, искусанного, раненного, измождённого; как много сил и знаний потребовалось, чтобы привести его в чувство. А теперь он даже не здоровался. И мысленно добавил: — Одним словом — Тень».

Знакомый наставника, тот, с короткими мечами, но на поле естественно без них, тоже был в этом блоке, методично и аккуратно укладывая любого, кто рисковал к нему сунуться. Несколько парней опрометчиво напали сзади, но были сметены низкорослым бородачом, который дружески хлопнул мечника по плечу. Так они и сражались спина к спине всё оставшееся время, передвигаясь так ловко, словно им это не впервой.

Высокий парень с разрисованным чёрной краской лицом приблизился к Чиёну, будто приглашая на танец. И тот его принял. Оба закружились, завертелись, подпрыгивая, размахивая ногами, но держа руки в карманах, как сговорились. Тень получил удар коленом в живот и упал, скрючился, сразу пропав среди дерущихся. Противник тот час переключился на другого. Бэн с тревогой всматривался в толпу. Столько сил было вложено им в Чиёна, и стало бы неприятно, если бы тот, такой гонористый, проиграл в первом же круге. На радость или нет, Чиён показался с краю поля, где сразу смёл с пути неспешно дерущихся пареньков.

Так они и зачищали поле: разрисованный с одного краю, Чиён с другого, а в центре, прикрывая спины друг другу, двое бородатых мужчин. И-и-и — «Пу-бум!»! Не удивительно, что лишь эти четверо остались на ногах.

Едва третий блок покинул поле, как все женщины на трибунах вскочили на ноги, радостно захлопали и закричали. Бэн сначала не понял причину, а после не мог оторвать взгляд. В четвёртом блоке первой вышагивала Мауна. Босая, со звенящими браслетами на тонких лодыжках, в юбке, едва прикрывающей бёдра, в коротенькой нагрудной повязке, с широченной улыбкой, с растрёпанными волосами. Следом за предводительницей шли порядка тридцати женщин. И всё же они уступали ей и в красоте, и в яркости, и в смелости обнажения. Да и последний месяц весны не располагал к летним нарядам, но Мауну, похоже, всё устраивало. По одному взгляду на неё стало понятно: она победит.

И она победила. Мужчины, оставшиеся в меньшинств в этом блоке, безуспешно оборонялись, притиснутые в угол ринга, а разошедшиеся леди втаптывали противников в землю, как набитый песком мяч муравьёв. Женщины управились за пару минут. А потом под поощрительные выкрики зрительниц играли в камень-ножницы-бумагу. Проигравшая садилась на землю, а победительница продолжала выбрасывать фигуры на пальцах, пока стоять не остались трое вместе с Мауной, которой везло в каждом раунде.

— Мне кажется, это нечестно, — пробормотал Бэн.

Впередисидящие дамы обернулись и так выразительно глянули на него, что парню захотелось провалиться сквозь землю. Добромир хохотнул и ответил:

— Каждый решает проблемы в меру своих возможностей и умений. Леди умеют договориться между собой, но не с мужчинами. Ведь мы, мужчины, нужны им для другого. С нами не спорят, нами управляют исподволь, хитростью, лаской, а не силой.

— Скажете тоже — не силой! Вон как они их размазали: мужики еле ноги волокут! — возмутился Бэн, глядя в спины тяжело переваливающимся противникам дамам из четвёртого блока.

— Да разве ж это сила? — усмехнулся Добромир. — Даже если бы Мауна была одна среди полусотни врагов мужчин, они бы даже так ходить не смогли и вряд ли бы встали. Считай, леди их ласково погладили.

— Ногами?

— Руки — украшение прекрасных дам, — сказал нарочито громко Добромир, и леди вокруг польщённо зарделись, уставившись на свои, затянутые в кружевные перчатки ладошки. — Потому можно и ногами.

Бэн решил не продолжать разговор. Ему вспомнилась мама, которая частенько лупила его «чтоб в дурью башку хоть одна мысля светлая втемяшилась!». А ещё Ирнис, которая всё время щипалась и кусала его за щёки, уши и шею сзади, умудряясь ругать Бэна ни за что, но так нежно, что ему это даже нравилось. Воспоминания о княжне Энба-волков прервал визг женщин на трибунах, заглушивших призывающий к началу боя звук барабана. На площадке появился Вааи — старший брат Мауны. У женщин рядом ниже вновь появились в руках кошели и листочки. Дамы передавали их из рук в руки, шикали друг на друга и делали непонятные Бэну выражения лиц.

— А не рано ли для ставок? — поинтересовался он у Добромира.

Тот пригнулся и на ухо сказал:

— Это иные ставки. Чья победит, та и будет добиваться Вааи в этом году, чтобы он ей ребёнка сделал.

— Че-его⁈ — Бэн ошарашенно глянул на наставника, тот пожал плечами и добавил: