Рихард Феникс. Море. Книга 3

— Да ну! Знаю, к тебе приезжали за ней из дальних краёв, а ты зажал. Чего не продал тогда? Денег мало предлагали? Это ведь южный зверь — ему на севере не место.

— Так был бы тот, кто на юг направляется, от души бы отдал. А так всё северяне, да коллекционеры — не те они люди, чтоб чудо южное заморское отдавать.

— Были южане в том году. Я их лично к тебе приводил. Облагодетельствовал бы и себя, и зверя.

— Да-да. Пройдохи они, почище меня были! Где ж покупателей хороших сыскать, не гнилых, подскажи, а, раз ты у нас так хорошо разбираешься?

— Да хоть бы этим ребятишкам. Они скоро на юг двинут, — махнул Добромир за спину. — Зачем ты всех посылаешь, отказываешь возможным покупателям? Не продал ведь в этом году ни одной животины.

— Мне же эти зверюги как малые дети! Абы кому не отдам! Жалко.

— Ведь и тебе надо на что-то жить? — вкрадчиво произнёс Дракатри, сделав упор на последнем слове.

Делец побледнел, передёрнул плечами, взгляд заметался, а руки то дёргали завязки на горловине рубахи, то сжимали подпёртую камнем калитку внутреннего загона. Голос Репея стал трескучим, будто говорил через силу:

— Дак не без этого, Добренький! Не без этого. Так что предложить можешь за эту тварь?

— Предложить? Я⁈

— Ну или ребятишки твои. Вроде, там деньгой пахло от того, спрятанного, — криво осклабился он, пытаясь за Бэном увидеть Мару, но их заслонил Добромир. Делец сплюнул и процедил: — А-ага, благодетель значит. Я по-онял: пришлым — всё, своих — пугать. А что мне-то за это будет?

— Давай лучше поговорим о том, чего тебе за это не будет?

— Так дела не делаются, — помотал головой Репей. — Есть товар, есть купец при деньгах или ещё чём полезном — будет обмен. А нет — ничем не могу помочь.

— Верно говоришь о полезном. И ни только полезном, простые радости тоже нынче в цене, — будто намекая на что-то, произнёс Добромир.

— Хочешь сказать?.. Не понимаю! — передёрнулся Репей и оглянулся на амбар, откуда заслышались ржание лошадей, шорохи, фырканье и будто когтистая лапа полоснула по камню. — Минуту — успокою тварей!

Делец скрылся в амбаре. Оттуда послышались окрики: «Цыпа-цыпа, ну ходь на место! И ты давай, раскорячился тут! Не кусайся, сучья ты падаль!».

— Цыпа? Там у него куры? — спросил Бэн вполголоса.

— Нет. Даххри. Нужный нам зверь. Они из яиц появляются, — ответил Добромир и подошёл к ребятам, обогнул, поднял к себе лицо Мару за подбородок и сурово произнёс: — Ух, и наворотил ты делов! Похерил себе всю репутацию. Чего ж ты так, а?

Мару сжал руку Бэна, но не ответил. Его всего колотило.

— Э-эх, глупый ребёнок. Чтоб от Бэна ни на шаг не отходил и больше мне тут глупостей не делал. Понял? А я уж это дело как-нибудь улажу.

— Спасибо, — сдавленно ответил горец и привалился спиной к спине друга.

Добромир вернулся к загону. Оттуда появился делец, держа в одной руке короткий хлыст, проворчал:

— Разбуянились. Людей новых почуяли. Так на чём мы остановились, Добрый? Видишь, некогда мне! Твои ребятишки мой товар тревожат почём зря.

— На половичке мы остановились. Красном. Над крышкой погреба в землянке за ежевичным холмом.

— Добрый! — вскричал Репей и зло прошипел: — Это уже не город! Власти твоей там нет!

— А я не говорил про себя. Весна на улице, птицы-звери просыпаются. Мало ли кто позариться может на брагу из разбавленного кокке, которая к тому же наставается так далеко от людей…

— Да… Нет… О чём ты, Добрый?.. Я… Я же… — залепетал Репей, но Дракатри, будто не замечая этого, продолжил:

— … и с которой в казну ни полпалыша не упало.

— Это угроза? — стискивая хлыст, спросил делец.

— Предупреждение и сделка, — пожал плечами Добромир. — Но не полная.

— А что ещё? — Репей сплюнул сквозь зубы, утёр рот рукавом.

— А ещё ты забываешь ту историю с чернявым и дружки твои тоже. Если что всплывёт…

— Ты так говоришь, будто… — Репей засопел и трубно высморкался, вытер пальцы о штаны, уже не глядя на собеседника, уставился в землю.

— Будто у меня есть знакомый, который с удовольствием бы сделал эту лавку процветающей?

На это Репей пожал одним плечом и кивнул, обернулся на амбар, да так и застыл, слушая Добромира.

— Допустим, есть. И это бы всем было в радость. Кроме, пожалуй, тебя.

— Да понял я! Забирайте! Забирайте тварюгу и проваливайте. И седло от неё забирайте! Сам сшил! — вскричал Репей, бросил хлыст на землю, вскинул руки. Лицо его пошло пятнами, на щеках задрожала влага. — Ты же всю душу вынешь, сердца у тебя нет! А ещё добрым зовёшься. Только обещай, — он в три прыжка оказался перед Дракатри, сложил молитвенно ладони перед грудью, прошептал: — обещай мне, Добрый, что детишки твои на юг его отведут, где ему самое место!

— Обещаем, — ответил за наставника Бэн.

Репей махнул рукой, подобрал хлыст и скрылся в амбаре.

— Цыпа-цыпа, ходь сюды, иди-иди, седлаться будем. Хороший мальчик, хороший.

И вскоре в полутьме амбара вспыхнул ярко-оранжевый глаз.

Глава 88

Вперед, за Ерши!

Рихард

Щиты не горели. Щиты из чешуи Боа-Пересмешников не горели. Это сейчас радовало Рихарда. А больше, пожалуй, ничего.