Рихард Феникс. Море. Книга 3

— Ишь, а зверь-то более человека воспитан, — улыбнулся Добромир и повернулся к Бэну с Мару.

— Ну давайте, ребятишки, в путь! С попутным ветром. Верните Ерши домой. — Он хлопнул даххри по боку и приказал: — Вперёд!

Ребята не успели и слова сказать, как Добромир остался за поворотом, а Хойхо догнал Буруна. Вот и Макавари оказался за плечами, а впереди — тракт с красными деревянными арками, поля, за ними — горы, на верхушках которых в красно-рыжем закате розовел снег.

— Постарайтесь не отставать! — крикнул Корвус и поддал Буруну.

Бэн ухватился за ручку на луке, наклонился вперёд, когда Хойхо ускорился. Мару позади рассмеялся, обхватил спутника за пояс, сжал коленями его бёдра, положил голову на спину. Бэн хотел спросить, в самом ли деле горцу так удобно, но в ушах свистел ветер, а даххри, упоённый погоней, летел бок о бок с жеребцом, мягко толкая землю перепончатыми лапами.

Глава 89

Ночь в дороге

Рихард

Белая звезда звала его, манила. Чем ближе, тем явственнее слышался её голос:

— Ты вправду слышишь меня? — шелестела она порывами ветра, срывающимся с крыльев пеплом, плеском бескрайнего моря.

— Да, — вырывались птичьим клёкотом слова.

Он не мог говорить там, в лодке: слова застревали в глотке, дыхание перехватывало, само знание о речи забывалось, как больше ненужное. А здесь, в вышине, в поднебесье, среди кучевых облаков, среди облаков-пёрышек и облаков-трещёток-дорожек слова лились рекой… Клёкотом, песней. Как у птички в золотой клетке в мэрском саду.

— Я тебя не оставлю, ты мой. Веришь? — смеялась звезда мерцанием точек в черноте близкой ночи.

— Верю. Не оставляй.

И она тянула к нему белые руки, обнимала и гладила, словно мать… Мама… Олли… Нет, всё же ощущение было иное, хотя в этом огненно-птичьем покрове в самый раз. Он нежился в её объятиях, он глядел на неё, лишь на неё, на белую звезду, висящую постоянно над одной лишь точкой земли, над городом Солнца. И она звала и смеялась, она направляла его…

— Ты слышишь меня? — убеждалась она вновь и вновь.

— Конечно, я слышу тебя, — отвечал он.

И крылья, что были уже больше из пепла, чем из огня, несли его к ней, несли в черноту ночи, в бездну, откуда глядела она.

* * *

Бэн

Ночь спускалась студёной смолью, Корвус, как и было обещано, заливался вином. Ему не мешали ни ветер, ни тьма, ни высокая скорость, ни даже низкие ветви деревьев, когда тракт с голых равнин свернул в лес. Звери дважды сами, без команды, останавливались у воды и пили, а после бежали дальше. Бурун вёл, находясь то рядом, то на полкорпуса впереди. Хойхо поначалу пытался обогнать сноровистого жеребца, но когда у уха клацнули зубы, признал его роль ведущего.

Бэн поймал равновесие и даже несколько раз задрёмывал под ровное сопение Мару за спиной, но каждый раз, когда бег зверей менялся, открывал глаза, пытаясь различить в ночной мгле хоть что-то. Он заметил, что на всех перекрёстках Корвус вёл по самой широкой дороге — это радовало, это поможет не заплутать на обратном пути.

Они остановились у густого ельника. Рядом с трактом высился толстый столб с дверцей, выкрашенный тёмными и светлыми полосами.

— Чей караван был? — спросил Корвус, спрыгивая с Буруна.

— Имён не знаю. Скобянщики, — ответил Бэн.

Корвус отодвинул щеколду, открыл дверцу, зашебуршал, и внутри столба вспыхнула свеча. Бэн вытянул шею, не решаясь покинуть нагретое уютное седло, углядел висящие внутри столба таблички, услышал шелест страниц. Корвус чуть отодвинулся, и стало видно и писчие принадлежности, и толстую книгу. Палец в чёрной перчатке скользил по строкам.

— Да, они тут проезжали сегодня утром. Нам до них часов пять всего. — Он дунул на свечу, стоящую у тетради, закрыл дверцу столба, повернулся к спутникам и добавил: — Но сейчас мы к ним не поедем. Остановимся на ночлег, а с утра двинем. Мы ж не разбойники какие, чтоб всю ночь напролёт гнать. Возражения есть?

— Нет, нормально всё, — подал голос Мару и со вздохом теснее прижался к спине Бэна.

— За мной! Тут недалеко.

Корвус вскочил в седло и направил к возвышенности за лесом.

В конце отворота, в полукольце молчаливых елей оказалась небольшая поляна. Посреди неё было костровище, обложенное камнями с воткнутыми в землю рогатинами под котелок. Из поваленных деревьев кто-то уже очень давно соорудил навес и низкие лавки вокруг. Сильно тянуло прелой хвоей и смолой, а с дальней стороны — влагой, там чернело озерцо в обрамлении сухих потрескивающих камышей.

Провожатый обвёл поляну взглядом и сухо сказал:

— Огонь разводить не будем. Привяжите зверя куда-нибудь, можно даже не рассёдлывать. Тут-то до рассвета пара часов осталась.

— Без огня неуютно, — сонно пробормотал Мару.

— Терпи, неженка, — фыркнул Корвус, спешиваясь и разминая поясницу.

Буруна он привязал за навесом. Бэн хотел проделать с Хойхо то же с другой стороны, но зверь направился к озеру, опустился на передние лапы и принялся шумно лакать. Жеребец заржал, забил копытом. Его хозяин заковыристо выругался и подвёл-таки питомца к водопою.

— И тебе надо, конечно. Как водичка?