Читаем Рихард Зорге - разведчик № 1? полностью

4. Длина волны, на которую был настроен передатчик, не оставалась постоянной: Макс попеременно работал то в диапазоне 39, то 41 метр.

5. Передачи велись всякий раз из другого района Токио. Кроме того, Макс часто разворачивал свою радиостанцию и на его окраинах, и в пригороде. Если шифровка была длинной – а однажды в течение одной-единственной ночи ему пришлось послать в эфир две тысячи слов, на что ушло два с половиной часа – радист прерывал сеанс и переезжал в другое место.

6. Выходы в эфир проводились в самое разное время суток.

По данным генерала Уиллоуби, в 1939 году Макс провел 60 сеансов связи, передав около 23 тысяч слов, в 1940 году – также 60 сеансов и 29 тысяч слов, в 1941 году – 21 сеанс и 13 тысяч слов (в этом году они работали до середины октября). Однако сам Клаузен вспоминает, что за эти годы он передавал ежегодно около 40 тысяч слов, и, конечно, радировать он начал не с 1939-го, а с 1935 года. Причем особенно много сообщений пришлось на 1941 год, когда было много срочной информации, а курьерская связь почти прекратилась.

Поначалу Зорге старался, чтобы члены группы как можно меньше знали друг друга. Теоретически он должен был быть единственным, кто имеет связь с остальными членами группы. Но это теоретически. А практически все было не совсем так.

Правда, совместных пикников и дружеских посиделок, как в Китае они уже не устраивали. Но все же Рихарда знали все основные члены группы. Макса Клаузена тоже все знали, и он знал всех. Главных членов группы знал и Мияги. Рихард и Мияги приходили в дом к Вукеличу, благо его первая жена была посвящена в работу мужа и даже иной раз ему помогала. В 1940 году он во второй раз женился – на японке – и тогда эти посещения прекратились. С рядовыми информаторами, правда, встречались только те, кто держал их на связи.

Сначала с японцами Рихард встречался в ресторанах. Но примерно с 1940 года это стало затруднительно, поскольку беседующие между собой японцы и иностранцы привлекали слишком большое внимание. Тогда Рихард стал встречаться с японцами у себя дома. Вот и получилось так, что в ядре резидентуры все знали всех.

Уиллоуби в своем исследовании выделил несколько правил конспирации, которые действовали в группе «Рамзай» (и не только там они действовали, а во всей советской разведке). Одни из них общеизвестны, другие мало кто знает. Приведем их все.

1. Профессиональная деятельность каждого члена разведгруппы не должна была вызывать никаких подозрений.

2. После каждого выхода в эфир исходный текст для кодирования менялся. (Несколько позже в наших резидентурах вообще ввели одноразовые шифроблокноты.)

3. Члены группы не имели права поддерживать контакт с лицами, известными своей принадлежностью к коммунистической партии или симпатизировавшими коммунистам. (Если бы эти контакты еще и на самом деле не поддерживали! Скольких провалов удалось бы избежать…)

4. После каждого сеанса радиосвязи рация разбиралась, ее детали хранились отдельно.

5. Встречи с курьерами московского Центра проходили в условиях строжайшего соблюдения конспирации; подлинные фамилии при этом, например, никогда не употреблялись.

6. Каждый из разведчиков имел конспиративную кличку. В текстах радиограмм и при разговорах нельзя было называть даже подлинные имена.

7. Все географические наименования и названия источников информации также шифровались. Так, Владивосток в радиограммах именовался «Висбаден», Москва – «Мюнхен». То же правило действовало и для источников информации. «Марта», к примеру, означало «военный атташе Германии в Токио», «Паула» – «вице-адмирал Веннекер», «уайт боттл» – «военно-морской флот Германии», «грюн» – «Япония», «грин бокс» – японская армия, «Мак» – «Мацуока» и пр.

8. Все записки и документы, содержание которых могло вызвать подозрения, по использовании подлежали уничтожению.

Эти принципы, столь восхитившие американского генерала (одной из целей составления этой записки, кстати, было использование советского опыта в работе американских спецслужб, которые тогда находились в процессе становления) – так вот, эти принципы совсем не вызывали восхищения в Центре. Все это было нечто само собой разумеющееся, но в целом уровень конспирации группы «Рамзай» никакого восторга не вызывал.

Обычно кадровых разведчиков время от времени отправляли поработать в центральном аппарате, перемежая сидением в кабинетах Разведупра заграничные командировки. Это был совсем не отдых, а важная составляющая опыта разведчика. Иной взгляд на ту же работу, школа, точно так же необходимая, как и вторая ипостась той же деятельности – охота за чужими разведчиками, участие в играх и пр. Зорге всей этой школы не прошел. Он был в чистом виде разведчик, агент – и в этом была его слабость.

Перейти на страницу:

Все книги серии Люди особого назначения

Наум Эйтингон – карающий меч Сталина
Наум Эйтингон – карающий меч Сталина

О герое книги можно сказать словами из песни Владимира Высоцкого: «У меня было сорок фамилий, у меня было семь паспортов, меня семьдесят женщин любили, у меня было двести врагов. Но я не жалею». Наум Эйтингон, он же Леонид Наумов, он же Котов, он же Том, родился в маленьком белорусском городе и за свою долгую жизнь побывал почти во всей Европе, многих странах Азии и обеих Америк. Он подготовил и лично провел уникальные разведывательные и диверсионные операции против врагов Советского Союза, чаще всего — удачно, был отмечен многими наградами и генеральским званием. Китай, Турция, США. Испания, Мексика — вот только некоторые этапы боевой биографии кадрового сотрудника ВЧК-МГБ. Уцелев в заграничном подполье, он не избежал тюрьмы в родной стране. Имя Эйтингона, ранее известное только профессионалам, было рассекречено только в последнем десятилетни XX века.

Эдуард Прокопьевич Шарапов , Эдуард Шарапов

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука / Документальное

Похожие книги

Кланы Америки
Кланы Америки

Геополитическая оперативная аналитика Константина Черемных отличается документальной насыщенностью и глубиной. Ведущий аналитик известного в России «Избор-ского клуба» считает, что сейчас происходит самоликвидация мирового авторитета США в результате конфликта американских кланов — «групп по интересам», расползания «скреп» стратегического аппарата Америки, а также яростного сопротивления «цивилизаций-мишеней».Анализируя этот процесс, динамично разворачивающийся на пространстве от Гонконга до Украины, от Каспия до Карибского региона, автор выстраивает неутешительный прогноз: продолжая катиться по дороге, описывающей нисходящую спираль, мир, после изнурительных кампаний в Сирии, а затем в Ливии, скатится — если сильные мира сего не спохватятся — к третьей и последней мировой войне, для которой в сердце Центразии — Афганистане — готовится поле боя.

Константин Анатольевич Черемных

Публицистика
Пёрл-Харбор: Ошибка или провокация?
Пёрл-Харбор: Ошибка или провокация?

Проблема Пёрл-Харбора — одна из самых сложных в исторической науке. Многое было сказано об этой трагедии, огромная палитра мнений окружает события шестидесятипятилетней давности. На подходах и концепциях сказывалась и логика внутриполитической Р±РѕСЂСЊР±С‹ в США, и противостояние холодной РІРѕР№РЅС‹.Но СЂРѕСЃСЃРёР№СЃРєРѕР№ публике, как любителям истории, так и большинству профессионалов, те далекие уже РѕС' нас дни и события известны больше понаслышке. Расстояние и время, отделяющие нас РѕС' затерянного на просторах РўРёС…ого океана острова Оаху, дают отечественным историкам уникальный шанс непредвзято взглянуть на проблему. Р

Михаил Александрович Маслов , Михаил Сергеевич Маслов , Сергей Леонидович Зубков

Публицистика / Военная история / История / Политика / Образование и наука / Документальное