«Рим». Мир сериала

К. Жуков: Да. Но это не мешает же их жрать, в конце концов. Все эти люди проживали в довольно суровых условиях. Было бы большой ошибкой считать, что их быт был похож на наш. Суровые условия подразумевают в первую очередь отсутствие регулярной жратвы и конкретный риск эту жратву не достать. Поэтому ели все, что могли.

Д. Пучков: Я бы обратил внимание, что когда рассказывают про свиней или про коров… как там поговорка, что в еду из свиньи уходит все, кроме визга. Все!

К. Жуков: Конечно.

Д. Пучков: Я когда-то работал на Питерском мясокомбинате. Когда свиней грузовиками привозили из совхозов, на них сразу нападала бригада местных рабочих, которые с живых свиней тут же отрезали уши, хвосты, бежали за угол, жарили и сжирали. А бедные свиньи без ушей и хвостов ехали на бойню.

К. Жуков: 

Какой фашизм!

Д. Пучков: И это были наши горожане! А мы тут про древних римлян…

К. Жуков: На даче в Калужской области я был однажды очень сильно фраппирован, когда мой друг Максим страшно поссорился со своим батей, потому что батя пошел и, не сказав ему, замочил курицу тесаком. Он хотел это сделать сам, ты понимаешь! А батя пошел, замочил, никому не сказав ни слова.

Д. Пучков: Как низко!

К. Жуков: Я подумал, ни хрена себе у них нравы!

Д. Пучков: 

Я тебе как милиционер скажу, что всякие военные зверства, когда кого-то мучают, пытают, рубят и прочее, совершают жители деревень, которые привыкли рубить куриц, свиней резать, коров… Я когда в Узбекистане проживал, как-то раз при мне зарезали корову… Я был крепкий советский солдат и то…

К. Жуков: Ой…

Д. Пучков: Но потом сам принимал участие.

Так арена — это фактически песочница?

К. Жуков: Да, арена — это песочница.

Если верно утверждение Клим Саныча, что Цезарь как правитель есть песчинка на волне социально-экономического базиса и ни на что по большому счету не влияет, то выходит, что ВВП, при всем уважении, точно так же не влияет ни на что и на его место можно было бы спокойно выбирать какую-нибудь Ксюшу или еще хлеще — Навального.

Д. Пучков: Какой тонкий заход!

И тоже в исторических рамках разницы не будет. По-моему, такие личности сильное влияние на ход развития державы оказывают. Взять хотя бы Ивана Грозного, Петра I, Ленина и Сталина. Или тут что-то другое имеется в виду?

Д. Пучков: Кажется, происходит некая подмена понятий.

К. Жуков: Безусловно. Я никогда не говорил, что личность ни на что не влияет. Личность конкретным процессам придает конкретное оформление в меру своей испорченности. Вот Цезарь был даровитый паренек, умел делать такие-то вещи хорошо, а такие-то (например, думать о собственной безопасности) плохо. Но нужно понимать, что процесс превращения Римской республики в империю — объективный, именно на волне этого процесса и стал возможным феномен цезарей. Если бы этот прекрасный, одаренный человека родился на двести лет раньше, то никаким Цезарем, в современном значении этого слова, он бы не стал… Максимум, на что он мог рассчитывать, — стать каким-нибудь известным консулом, который сделал что-нибудь хорошее или, наоборот, плохое. Талантливый человек может и нагадить много, и хорошее сделать в большом количестве. Вот и все. Исторический процесс, объективный процесс выносит наверх конкретных людей, которые могут проявить себя в рамках этого процесса и ничего никогда не смогут сделать вне его.

Я правильно понял, что весь сенат был против Цезаря? Или все-таки были те, кто пытался его спасти?

К. Жуков: Судя по тому, что нам известно, не требовалось, чтобы весь сенат был против Цезаря. Это же было просто убийство.

Д. Пучков: Достаточно одного талантливого гражданина, чтобы пару раз пырнул…

К. Жуков: Да. А там их было полтора десятка. Поэтому набросились и зарезали, а все смотрели и хлопали моргалами. Ну, потому что все удивились.

Д. Пучков: Он двадцать три ранения получил?

К. Жуков: То ли двадцать три, то ли двадцать семь.

Д. Пучков: Наверное, кто-нибудь один его держал: двое за руки, а третий бы спереди пырнул. Чтобы побыстрее убить.