«Рим». Мир сериала

Д. Пучков: Октавиан молодец, да. «Ее смерть вызовет недовольство в республике». — «Да мне плевать!» — «Ведешь себя как ребенок. Антоний-то знает?» Снова молодец! «Конечно, знает. Ладно, разумеется, нет, и не смей ему говорить». — «Извини, мать». — «Вот мелкий гаденыш!»

К. Жуков: Все испортил.

Д. Пучков: Восторг души! Можно закольцевать и смотреть непрерывно.

К. Жуков: Да.

Д. Пучков: «Где твоя паршивая египтянка? Пора подавать на стол. Я уже думаю отменить ужин». И тут…

К. Жуков: 

…появляется Клепа.

Д. Пучков: Да. «Как ты и говорил, мелкая мышка».

К. Жуков: Антоний аж поперхнулся, увидев ее!

Д. Пучков: Неплохо!

К. Жуков: Этак приоделась.

Д. Пучков: Зачитывают титулы: «Ее Величество Клеопатра Филопатор, владычица…»

К. Жуков: 

Клепа: «Ой, ладно…»

Д. Пучков: «Прошу, не надо формальностей, будем вести себя, будто все мы равны» (как бы давая понять, что все говно, а она тут…).

К. Жуков: Ну, она ж в самом деле лучше всех, потому что они все никакого отношения к монархии не имеют, а она имеет, она богиня. Поэтому чисто по-демократически снизошла.

Д. Пучков: «Подойди, малыш. Это мой дорогой Цезарион, разве он не похож на своего благородного отца?» — «Невероятно!» Ну и Атия: «Совсем не похож».

К. Жуков: Было бы странно, если бы он был по фильму похож на Цезаря.

Д. Пучков: А действие переносится в домик…

К. Жуков: 

…еврея Тимона, к которому прибывает брательник, явно из еврейских экстремистов.

Д. Пучков: Террорюга!

К. Жуков: И он не просто так приехал в Рим, а что-то задумал. Он, видимо, из будущих сикариев. Они сначала мило побеседовали, потом выяснилось, что он собирается Тимона подбить на что-то нехорошее.

Д. Пучков: Брат кричит: «Как тут молчать, наши так называемые вожди лижут сандалии римским легионерам, фарисеи вообще…» — «Послушай, сейчас ты в Риме, в моем доме. Мне надо думать о жене и детях. Держи это говно при себе, понял?» — «Понял». — «Вот и хорошо». А тем временем идут пытки: «Макай! Вынимай!» — кого-то топят, и яростно идет дележка территории.

К. Жуков: Атия и Клепа мило прощаются после ужина, Атия говорит на ушко Клеопатре: «Чтоб ты сдохла!»

Д. Пучков: «Поцелуй меня». — «Чтоб ты сдохла, грязная потаскуха. Счастливого пути, Ваше величество».

К. Жуков: 

Ну а опомнившийся Луций Ворен приступает к реализации хитрого плана Антония — ХПА — по усмирению Авентина. На Авентин заслали жрецов Конкордии, которые объявили священное перемирие. Все бандиты удивились: что это такое?

Д. Пучков: «Что это за херня?» — «Не знаю». — «Кто созвал на переговоры?» — «Никто не знает». — «Жрец должен знать». — «Нельзя говорить со жрецом Конкордии». — «Почему?» — «Да потому что нельзя, дикарь охреневший! Эти мне чужестранцы…»

К. Жуков: Я не знаю, был ли у римлян в самом деле такой обычай или это для фильма придумали. Конкордия — богиня согласия, покровительница брачных уз. Она отвечала за взаимодействие мужа и жены, чтобы они не ссорились. А в такой ситуации она к чему? Не знаю. Но сделано здорово: появляется жрец со статуей Конкордии, и все тут же притухают — перемирие все-таки.

Д. Пучков: «Консул Марк Антоний объявляет вашу борьбу за контроль над Авентином…»

К. Жуков: Это Ворен собрал всех в бывшей штаб-квартире Эраста Фульмана и зачитывает им некие условия.

Д. Пучков: «…объявляет вашу борьбу за контроль над Авентином законченной, все насилие должно прекратиться». Но авторитетные люди отвечают: «Пусть объявляет что угодно, это ничего не изменит». — «Как убийца Эраста Фульмана я объявляю себя главой коллегии Авентина по праву законного трофея. Теперь Авентин мой». — «Так нельзя!» — «Вот он я!» Красота! «Ты можешь забрать нору этой старой крысы, но у тебя нет людей — они все убиты или сбежали». — «А я найду людей, в Риме полно преступного сброда. Может, заберу ваших». Хороший заход. «Братья, помните о Конкордии». Все уже повскакивали…

К. Жуков: С ножами.