Д. Пучков:
Да. «Мы все о тебе знаем, Люций Ворен, ты человек серьезный, мы уважаем тебя, но и ты прояви уважение к нам». — «Не могу. Но я могу вам заплатить: как только порядок будет восстановлен, все коллегии получат месячное вознаграждение в размере пяти тысяч денариев напрямую от консула Марка Антония и под моим надзором. Взамен он ожидает, что вы вернетесь к своим незаконным деяниям и откажетесь от того, что может помешать торговле или политике». — «Что-то еще?» — «Разумеется, при возникновении гражданского конфликта вы и ваши люди будете призваны для защиты прав консула. Я требую от вас признания и принятия этих условий!» — «Пять тысяч денариев — неплохо! Деньгами или зерном?» — «Как пожелаете». — «Вы что, бабы? Стоило рыжему псу гавкнуть — и вы сразу покорились?» — «Как тебя зовут?» — «Гай Игний Ацербион, глава Аппийской коллегии. Скажи, зачем разумным уважаемым людям вроде нас вести дела с нищим и проклятым зверем вроде тебя?» Отличный заход! «Гай Игний Ацербион, ты задал справедливый вопрос. Те из вас, кто не захочет вести дела со мной, станут моими врагами». — «И что?» — «Они умрут гораздо раньше, чем думают». — «Спокойно, помните о священной Конкордии, никаких угроз».К. Жуков:
Ну и тут Ворен взял статую Конкордии, расхреначил ее об угол и всем сообщил…Д. Пучков:
«Я сын Аида, имел я вашу Конкордию в жопу! Конец перемирия». Ну и тут же вопрос: «Ацербион, будешь вести дела со мной?» — «Придется».К. Жуков:
Все слегка охренели, сказали, что если вы так подходите к вопросу, то, конечно, будем.Д. Пучков:
Зажег!К. Жуков:
Да! Сцена выдумана, но имело ли место вот такое проявление преступного элемента на улицах Рима, когда из-за убийства одного — подчеркиваю — одного авторитета все передрались? Такого быть не могло. Тем более что самым главным авторитетом был консул. Если бы бандиты начали вот так буянить на улицах, послали бы две когорты солдат — и они бы перерезали особо активных.Д. Пучков:
Потому что хулиганить — это недопустимо. А поскольку все всех знают, сразу понятно, кого наказывать. Сначала увещевания, естественно: прекратите, придите в себя, ну а если не можете — мы поможем.К. Жуков:
Там было очень много народу, но не настолько много, чтобы эти люди могли скрыться. Это же все трибы, то есть вот квартал Гая Игния Ацербиона…Д. Пучков:
Напомню, триба — это племя.К. Жуков:
Оттуда выходят люди, которые кого-то зарезали, окружающие из других триб — и покрывать их не обязаны…Д. Пучков:
Тут мы можем кое-что поделить после того, как их накажут.К. Жуков:
Зайдут к Гаю Игнию Ацербиону, кто-нибудь из родственников под угрозой немедленной физической расправы расколется, что из их трибы ходили эти, а из соседних — оттуда и оттуда — тоже ходили на безобразия. Все быстро выяснится. Самое страшное насилие, которое творилось в Риме, творилось верховной властью, а никакими не бандитами. В фильме правильно сказано: если это вредит торговле, то это недопустимо.Д. Пучков:
Не, ну есть какие-то закоулки, в которых вы можете себя проявить. Наркоторговли-то не было, но имелись другие способы.К. Жуков:
Подделка вина, уличные грабежи. Как раз примерно к этому времени законодательно отделили кражу от грабежа, раньше это все считалось одним и тем же — отъемом имущества. Если учесть, какое количество замков со следами взлома находят в археологических слоях Древней Италии, с кражами там был полный порядок.Д. Пучков:
Запирайте этажи, нынче будут грабежи, да?К. Жуков:
Фальшивомонетничество. В общем, проявить-то себя было где. Но если бы эти безобразия представляли угрозу для городской торговли, бандитов — тех, кто не успел сбежать, быстренько скрутили бы. Тем более что вокруг происходили такие события, что, я думаю, все бандиты сидели…Д. Пучков:
Как мышь под веником…К. Жуков:
…прижав уши. И смотрели, что будет дальше.Д. Пучков:
Это сейчас торжество законности (по сравнению с тем, что было тогда) и можно в каком-то уголке борзеть. Тогда борзели совсем другие граждане, а уголок был гораздо меньше.К. Жуков:
Там можно было борзеть, но для этого нужно было находиться на границе империи и быть пиратом. Пираты борзели адски, их пришлось усмирять жесточайше. На границе с воюющими государствами полно дезертиров, оружия, ресурсов, которые можно грабить или просто подмять под себя, например какие-то земли, с которых можно получать незаконный доход, полно баз, которые можно использовать в качестве временных или постоянных убежищ и складировать награбленное. Но в самом городе страшнее было. Любой сенатор — это уголовный авторитет раз в пятьсот влиятельнее, чем Эраст Фульман, потому что он за собой и армию мог подтянуть, и городские правоохранительные органы, и расправу мог учинить. После Суллы все точно знали, как это может произойти.Д. Пучков:
Когда дома можно было красить кровью.