«Рим». Мир сериала

Д. Пучков: «Молодого племянника моего коллеги Карбона обесчестил человек, которого зовут Квинт Бубон, знаешь его?» — «Знаю». — «С твоего позволения…» Обратите внимание, иерархия соблюдается. «Карбон желает отомстить за честь семьи и убить этого Квинта». В дело вступают понятие и правосудие. Карбон встревает: «Мальчику всего 12 лет, он отсасывал ему за гроши». И тут же Ворен: «То есть ему заплатили?» — «Да. Но он не спросил сперва меня». Ворен: «Мальчику заплатили». Встречный тезис: «В моей семье никто не сосет без моей команды». Ворен: «Мальчик взял деньги, он занимался проституцией». Что, собственно, является правдой. «Квинт Бубон не совершал преступления, и вы его не тронете». Отказывает им в праве отомстить. Меммий: «Брат Ворен, возможно, ты неправильно понял». — «Я все правильно понял. Марк Антоний дал мне четкое указание сохранять мир. Квинт Бубон состоятельный и уважаемый человек, и вы его не тронете». Тут встревает Пулло: «Заплатил или нет, он попользовался мальчиком. Может, умеренное наказание?» Меммий: «Мы пришли к тебе из вежливости, это всего лишь формальность». Это уже откровенное хамство. «Я дал вам ответ». Карбон: «Неправильный ответ. Он обоссал мое имя и честь моей семьи». — «Уйми своего человека, Меммий». Это правильно — не вступать в дискуссии с подчиненным, а говорить так, как будто его нет. Пулло, обращаясь к Ворену: «Он дело говорит». Подается команда замолчать. Меммий: «Брат Ворен, будем откровенны, даже твой человека понимает». — «Мой человек не понимает, когда надо помалкивать. Я свое решение сказал». — «И мы его принимаем. Благодарю за выделенное время». Пулло: «Необязательно оскорблять меня перед…» — «Не смей подвергать сомнению мою власть! Не смей ни при каких обстоятельствах!». — «Власть?» Пулло во всех аспектах молодец.

К. Жуков: Все испортил! Пулло в решительный момент всегда все разрушает.

Д. Пучков: Дальше мы переносимся в дом…

К. Жуков: 

Следим за жизнью высшей аристократии. Октавия дует коноплю со своей подругой Иокастой. Ну почему у них у всех греческие имена? Я могу понять, почему некоего торговца, которого мы не видим, зовут Аякс. А эта почему Иокаста?

Д. Пучков: «Попробуй, задержи дыхание». — «Ужасно». — «Через минуту станет хорошо». Тут приходит мама: «Что вы делаете?» — «Вдыхаем коноплю». — «Я вижу. Весь дом провоняли. Впредь занимайтесь этим на улице. Хорошая хоть?» — «Отличная!» — «Дай сюда». Тут же Иокаста: «Я привезла из Македонии два мешка. Она лучше итальянской». — «Из Македонии?» — «Паршивый климат, дрянная еда, неприятные люди». Атия закидывает удочки насчет Македонии.

К. Жуков: Ей же скоро туда ехать. Как бы вместе с Марком Антонием.

Д. Пучков: «Видимо, ты была не в лучшем обществе». Иокаста: «Нет. Мой папа страшно богат, но там нет никакого общества. Это действительно край света». Бывалая дама. «Я не сноб, Октавия. Я не против, чтобы ты привела в дом дочь торговца, но давай на этом остановимся. Никаких актеров, гладиаторов и прочих». Обратите внимание, высший свет не пускает в дом актеров.

К. Жуков: 

То есть актер Серебряков не зашел бы.

Д. Пучков: Я думаю, и писателей не жаловали.

К. Жуков: Нет. Писатели пользовались большим уважением. Пройдет меньше года — и писатель Авл Гирций займет место консула республики.

Д. Пучков: Молодец какой! Отличная сцена! Атия прекрасна!

К. Жуков: 

Единственное, этого не могло быть. Потому что коноплю они не дули.

Д. Пучков: Ты же сам говорил, что нюхали.

К. Жуков: Я говорил, что теоретически могли. Могли по скифскому обычаю кинуть конопли на жаровню и неплохо надышаться. Но так, через трубочку — нет. Как и наркоманку Клеопатру, которая фигачила из трубки гашиш.

Д. Пучков: Наверное, опий.

К. Жуков: 

В общем, дрянь какую-то дула. Придумали специально для сериала.

Д. Пучков: Когда-то в Афганистане продавали так называемый чарс. Его тоже не курили. Спичкой жгут и сверху вдыхают. Не может быть, чтобы они до такого не додумались.

К. Жуков: Где археологические подтверждения? От всего этого должно остаться множество следов. Трубки, специальные приспособления. Ничего подобного не описано. Если бы они упарывались, об этом бы написали.

Д. Пучков: И для аппетита полезно.

К. Жуков: Атия слегка опустила Иокасту. А сама очень расстроилась. Видно, что ей не хочется в Македонию. Она переживает. Хотя, может быть, она переживает, что сына куда-то услала, поссорилась с ним.

Д. Пучков: Ну, там вообще все враскоряку пошло. И с сыном плохо, и с Антонием. И в стране ситуация неважная.