«Рим». Мир сериала

Д. Пучков: Отбегая чуть назад, к вопросу про рабов и вольноотпущенников. Есть же замечательное произведение «Сатирикон» гражданина Петрония, к сожалению не дошедшее до нас целиком. Там персонаж Трималхион, вольноотпущенник. Беседа Трималхиона с друзьями, кто он, «что мы сейчас будем кушать», «где я был, что видел» – отвал башки. Я читал, переведено так себе. Накал идиотии надо повысить и еще матерные слова должны быть. Но даже так он прекрасен.

К. Жуков: Нас Петрония заставляли читать в вузе. Исключительно ловкий словоплет, крайний юморист. Это вам не Довлатов. Помните, кто такой Довлатов? Те, кто 1990 года рождения и не слышали о нем. А гражданина Петрония до сих пор читают.

Д. Пучков: Рекомендуем. Особенно пир у Трималхиона.

Вы сказали, что Цезарь участвовал в бою непосредственно. Делал ли он это по образу Марка Антония, показанному далее в сериале (наблюдал с конницей и ждал момента), или как-то иначе?

К. Жуков:

Это Марк Антоний делал по образу Цезаря. Марк Антоний был младше Цезаря, поэтому смотрел на старшего коллегу и пытался обезьянничать. Неудачно, в силу отсутствия таких дарований, как у Цезаря. Повторю, эта эпоха похожа на нашу на первый взгляд, но сходство кажущееся. Командир должен быть готов к тому, что ему придется махать саблей. Вот Цезарь это и делал периодически. Хотя, строго говоря, это не функция легата. Ему этого делать не надо категорически. Могут грохнуть, а значит, управлять войсками будет некому и как все дальше развернется – вопрос. Если начальник оказывался в такой ситуации, то или положение сложилось уже не очень хорошее, или он специально личным примером возглавлял какое-то действие. Например, атаку или паническое бегство. Опять же, легат – это освященное богами лицо. Если он оказывался впереди, то солдатам было обидно, что такой джентльмен наступает, а они еще нет.

Д. Пучков: Такая красота!

К. Жуков: Да. Кроме того, отличившись на глазах у легата, ты мог сделать серьезнейший рывок в карьере. Легат тебя сам видел, он тебя представит к наградам, даст денег, назначит на хорошую должность. Потом у легата закончатся легатские полномочия, он пойдет дальше (руководить сенатом, магистратурами и т. д.) и вспомнит толковых людей из легиона, подтянет их.

Д. Пучков: Обратите внимание, у нас тут два исторических персонажа – Тит Пулло и Луций Ворен, – которых мы помним через две тысячи лет. Они даже попали в сериал.

К. Жуков: Потому что Цезарь видел, как они ловко отчебучивали. Заметьте, про простолюдинов мы почти ничего не знаем. Мы не знаем их имен, о них практически ничего не пишут. А про этих написали.

Д. Пучков:

Хотя я вас уверяю, там была масса примеров, достойных подражания.

К. Жуков: Так точно. Нужно понимать, что войны, ведущиеся при помощи холодного оружия, безумно страшные. И тем не менее уровень смертности в бою тогда был во много раз меньше, чем теперь. Под Сталинградом рота за два месяца пятнадцать раз обновилась – и это было в порядке вещей. А тут шансов помереть от поноса было в десять раз больше, чем от меча, стрелы или копья. Случаи тотального стратегического залета, типа Тевтобургского леса, когда два легиона были вырезаны полностью, происходили редко. Даже из абсолютно тупого похода Марка Красса, закончившегося битвой при Каррах с парфянами, когда все было разбито, разгромлено, люди под управлением квестора Гая Кассия Лонгина смогли выйти, сохранив порядок. То есть они выжили, сохранили здоровье и свободу. Поэтому проявлять геройство было опасно, но не так опасно, как теперь. Если сейчас ты со знаменем под пулеметы выскочишь, тебя грохнут с вероятностью 99,9 %. Тогда геройство не сопровождалось таким риском.

Про человеческие жертвоприношения можно подробнее? Читал, что в Риме во времена, описанные в сериале, человеческие жертвоприношения считались обычаем варварским и недопустимым. Дескать, даже был обряд у римских жрецов, когда они шли кого-то завоевывать, то местным богам обещали сохранять все обряды и традиции, кроме человеческих жертвоприношений. А по сериалу получается, что ради триумфа можно было и «гульнуть». Так ли оно было?

К. Жуков: Я уже говорил, что Верцингеторикса никто на триумфе не убивал. Его уморили в тюрьме. То ли его там прибили, то ли он скончался от плохих условий содержания. Это не было жертвоприношением.