«Рим». Мир сериала

В гражданской войне обычно есть внешние силы, поддерживающие ту или иную сторону. А как в Риме? Цезаря или Помпея поддерживали соседние государства, те же парфяне? Пытались ли сепаратисты в дальних провинциях воспользоваться моментом, пока италийцы режут друг друга?

К. Жуков: Про дальние провинции сложно сказать, потому что они находились в руках местного олигархата, который активно включился в войну. Помпеянские провинции, где были традиционно сильны позиции оптиматов, резко мобилизовали свои войска, чтобы идти захватывать Рим. Популяры во главе с Цезарем также резко активизировались и подняли свои провинции на войну, чтобы захватить, а потом удержать Рим. Тут нужно понимать такой момент: гражданская война проходила, конечно же, с участием сепаратистов. Олигархи пытались перетянуть на себя как можно больше финансовых потоков, как можно больше власти. Это могло привести и фактически вело к сепаратизму – сначала финансовому, а потом и политическому. Но объективные экономические тенденции, развитие производительных сил были таковы, что даже возможные сепаратисты сражались за централизацию власти вокруг одного города. Они все лезли в Рим и пытались его захватить, чтобы управлять оттуда всей остальной империей. Поэтому кто бы ни победил в итоге, получился бы Цезарь, только звали бы его по-другому. Какими бы великолепными личностями ни были Помпей, Цезарь, Гай Октавий, Гай Юлий Октавиан, это всего лишь песчинки на гигантской исторической волне объективных общественно-экономических процессов.

XII

Мартовские иды

Д. Пучков: Двенадцатая серия завершает первый сезон. Итак…

К. Жуков: Мы переместились уже в март 44 года до н. э. Это важно.

Д. Пучков: Почему?

К. Жуков:

Потому что 15 марта 44 года до н. э. во время Мартовских ид убили Гая Юлия Цезаря.

Начинается серия с того, что в уличном театре разыгрывается некое представление, наглядно демонстрирующее подвиги Тита Пулло и Люция Ворена на арене цирка… Они сокрушают там гладиаторов.

Д. Пучков: Что за представление?

К. Жуков: Скорее всего, имеются в виду мимы. Греческая уличная комедия, которую мы бы сейчас назвали буффонадой, предполагала вполне конкретных персонажей вроде нашего Петрушки или французского Арлекина. Там могли давать представления практически на любую тему, но персонажи, как правило, оставались постоянными.

А мимы устраивали представления с любыми персонажами. Можно было напялить на себя маски, загримироваться как угодно – это как раз и был народный театр. Он пользовался огромной популярностью не только среди низов, но и среди верхов. Более того, юноши аристократического происхождения любили напялить на себя маску, намазаться и плясать на подмостках…

Д. Пучков: Умело выступить, да.

К. Жуков: Да, чтобы высмеять кого-то, кто лично у них вызывал неприятные эмоции. Естественно, это было важным инструментом народной пропаганды. В фильме совершенно правильно показано: происходит некое событие, например завалили Помпея или Пулло с Вореном ярко выступили на арене, и на это сразу есть какая-то реакция. Это был не официальный, а народный уличный театр. Кстати, со времен Древней Греции власть предержащие всех этих буффонов недолюбливали и периодически, когда они перебарщивали со своими инициативами, их убивали.

Д. Пучков: Мимы молча кривлялись или орали что-нибудь?

К. Жуков: Они могли и орать, и пантомимы разыгрывать.

Д. Пучков:

Ограничений не было? Звук все-таки добавляет эффекта.

К. Жуков: Ну, это несколько разные жанры. А в принципе занимались этим одни и те же люди, одни и те же труппы. Такая вот злободневная реакция. Первый официальный постоянный каменный театр в Риме был построен около 55 года до н. э. Туда, говорят, вмещалось 17 тысяч человек.

Д. Пучков: Неплохо.

К. Жуков: Это, конечно, не цирк какой-нибудь и не Адрианов ипподром на 150 тысяч человек, но все равно очень большое сооружение.

Д. Пучков: Такого театра в Санкт-Петербурге нет. У нас самый большой спортивный дворец вмещает 15 тысяч, по-моему.