«Рим». Мир сериала

Д. Пучков: Да. «Мы все о тебе знаем, Люций Ворен, ты человек серьезный, мы уважаем тебя, но и ты прояви уважение к нам». – «Не могу. Но я могу вам заплатить: как только порядок будет восстановлен, все коллегии получат месячное вознаграждение в размере пяти тысяч денариев напрямую от консула Марка Антония и под моим надзором. Взамен он ожидает, что вы вернетесь к своим незаконным деяниям и откажетесь от того, что может помешать торговле или политике». – «Что-то еще?» – «Разумеется, при возникновении гражданского конфликта вы и ваши люди будете призваны для защиты прав консула. Я требую от вас признания и принятия этих условий!» – «Пять тысяч денариев – неплохо! Деньгами или зерном?» – «Как пожелаете». – «Вы что, бабы? Стоило рыжему псу гавкнуть – и вы сразу покорились?» – «Как тебя зовут?» – «Гай Игний Ацербион, глава Аппийской коллегии. Скажи, зачем разумным уважаемым людям вроде нас вести дела с нищим и проклятым зверем вроде тебя?» Отличный заход! «Гай Игний Ацербион, ты задал справедливый вопрос. Те из вас, кто не захочет вести дела со мной, станут моими врагами». – «И что?» – «Они умрут гораздо раньше, чем думают». – «Спокойно, помните о священной Конкордии, никаких угроз».

К. Жуков: Ну и тут Ворен взял статую Конкордии, расхреначил ее об угол и всем сообщил…

Д. Пучков: «Я сын Аида, имел я вашу Конкордию в жопу! Конец перемирия». Ну и тут же вопрос: «Ацербион, будешь вести дела со мной?» – «Придется».

К. Жуков:

Все слегка охренели, сказали, что если вы так подходите к вопросу, то, конечно, будем.

Д. Пучков: Зажег!

К. Жуков: Да! Сцена выдумана, но имело ли место вот такое проявление преступного элемента на улицах Рима, когда из-за убийства одного – подчеркиваю – одного авторитета все передрались? Такого быть не могло. Тем более что самым главным авторитетом был консул. Если бы бандиты начали вот так буянить на улицах, послали бы две когорты солдат – и они бы перерезали особо активных.

Д. Пучков: Потому что хулиганить – это недопустимо. А поскольку все всех знают, сразу понятно, кого наказывать. Сначала увещевания, естественно: прекратите, придите в себя, ну а если не можете – мы поможем.

К. Жуков:

Там было очень много народу, но не настолько много, чтобы эти люди могли скрыться. Это же все трибы, то есть вот квартал Гая Игния Ацербиона…

Д. Пучков: Напомню, триба – это племя.

К. Жуков: Оттуда выходят люди, которые кого-то зарезали, окружающие из других триб – и покрывать их не обязаны…

Д. Пучков: Тут мы можем кое-что поделить после того, как их накажут.

К. Жуков:

Зайдут к Гаю Игнию Ацербиону, кто-нибудь из родственников под угрозой немедленной физической расправы расколется, что из их трибы ходили эти, а из соседних – оттуда и оттуда – тоже ходили на безобразия. Все быстро выяснится. Самое страшное насилие, которое творилось в Риме, творилось верховной властью, а никакими не бандитами. В фильме правильно сказано: если это вредит торговле, то это недопустимо.

Д. Пучков: Не, ну есть какие-то закоулки, в которых вы можете себя проявить. Наркоторговли-то не было, но имелись другие способы.

К. Жуков: Подделка вина, уличные грабежи. Как раз примерно к этому времени законодательно отделили кражу от грабежа, раньше это все считалось одним и тем же – отъемом имущества. Если учесть, какое количество замков со следами взлома находят в археологических слоях Древней Италии, с кражами там был полный порядок.

Д. Пучков: Запирайте этажи, нынче будут грабежи, да?

К. Жуков:

Фальшивомонетничество. В общем, проявить-то себя было где. Но если бы эти безобразия представляли угрозу для городской торговли, бандитов – тех, кто не успел сбежать, быстренько скрутили бы. Тем более что вокруг происходили такие события, что, я думаю, все бандиты сидели…

Д. Пучков: Как мышь под веником…

К. Жуков: …прижав уши. И смотрели, что будет дальше.

Д. Пучков: Это сейчас торжество законности (по сравнению с тем, что было тогда) и можно в каком-то уголке борзеть. Тогда борзели совсем другие граждане, а уголок был гораздо меньше.

К. Жуков: Там можно было борзеть, но для этого нужно было находиться на границе империи и быть пиратом. Пираты борзели адски, их пришлось усмирять жесточайше. На границе с воюющими государствами полно дезертиров, оружия, ресурсов, которые можно грабить или просто подмять под себя, например какие-то земли, с которых можно получать незаконный доход, полно баз, которые можно использовать в качестве временных или постоянных убежищ и складировать награбленное. Но в самом городе страшнее было. Любой сенатор – это уголовный авторитет раз в пятьсот влиятельнее, чем Эраст Фульман, потому что он за собой и армию мог подтянуть, и городские правоохранительные органы, и расправу мог учинить. После Суллы все точно знали, как это может произойти.

Д. Пучков: Когда дома можно было красить кровью.