«Рим». Мир сериала

К. Жуков: Да. Единственное, с чем они никак не могли справиться, с еще более авторитетным и страшным зверем – с римской толпой. Толпу что в полмиллиона, что в миллион человек контролировать невозможно никакими преступными средствами – это же стихия. Но как бы то ни было, в кино хитрый план Антония в исполнении Люция Ворена сработал на пять баллов и показан отлично.

В это время Атия грузит Антония на тему Клеопатры, а Октавий опять требует бабла. Крайне напряженный у них получается разговор на троих. Октавий сказал, что нанял адвоката. Антоний: «Твой адвокат может вставить себе в жопу свечку и устроиться поудобнее – ты вообще ни медяка не получишь, просто ничего не получишь».

Таким образом обозначено начало открытого конфликта Октавия с Марком Антонием. На самом деле все было немножко иначе, потому что после смерти Цезаря Октавий и его два друга, Агриппа и Меценат, вернулись из современной Албании, где находились вместе с верными Цезарю войсками и где, по мнению многих исследователей, Гай Октавий должен был готовиться к принятию должности магистра конницы, сменив Лепида. Понимая, что в Италии не совсем спокойная обстановка, Цезарь составил завещание в 45 году, а своего приемного сына отослал подальше, чтобы его какой-нибудь отдачей не зацепило, мало ли что. Ну и заодно подготовиться к должности. Но тут Цезаря убили, поэтому Лепид остался магистром конницы, Октавий не получил никакой должности и, как мы говорили, вернулся в Италию без войск. Он вернулся к Цицерону (как мы знаем из всех без исключения исторических источников того времени, главным союзником Октавиана был Цицерон, который терпеть не мог Антония). Это как раз правильно показано, правда, у них в очередной раз до открытой ссоры дошло позже.

Цицерон был очень уважаемый человек, особенно после того, как Цезарь его простил и назначил главным говорильщиком. Цицерон пользовался гигантским авторитетом, к нему прислушивались, он мог зажечь людей – будь то толпа, будь то сенаторы или всадническое сословие. В любом случае это был ценнейший кадр, один из самых опытных политиков на тот момент. Видимо, именно Цицерон посоветовал Октавиану временно не предпринимать силовых действий, а подождать, что сделает Антоний. Антоний же показательной расправой над Лже-Марием, постоянными требованиями денег ото всех, от кого только можно, и тем, что отказывался передать – об этом все были в курсе – наследство Цезаря законному наследнику, настроил против себя массу людей. Самое главное, он настроил против себя собственные войска и был вынужден прибегнуть к репрессиям: в верных себе легионах, говорят, казнил до 300 человек командного состава и легионеров, которые бузили.

Д. Пучков: Ого!

К. Жуков:

Мы не знаем, точно ли 300, но, судя по всему, цифра была серьезная, так как в войсках, даже в его собственных, его перестали любить. Октавиан, поняв, что, во-первых, время пришло, а во-вторых, что денег законным путем он не получит, уехал из Рима в Арреций. Почему в Арреций? Потому что это была родина его друга Гая Цильния Мецената, там можно было хорошо забазироваться. И стал собирать собственные войска, потихоньку перевозя их с Балкан, а что самое главное – засылать эмиссаров в войска, верные Марку Антонию. Это была гигантская спецоперация с участием ветеранов, которые могли сагитировать за своих. И в какой-то момент сразу два легиона Марка Антония перешли к Октавиану. А закончилось все известной Мутинской войной, но пока до этого еще далеко. Но ни о каком адвокате речи не было, они даже не встречались тогда. Это были политические соперники на разных полюсах сил. Причем полюсов силы было не два: кроме Гая Октавиана и Марка Антония имелся еще Лепид, и было неясно, с кем он пойдет. В фильме он показан каким-то непонятным болваном…

Д. Пучков: Слабовато, да.

К. Жуков: На самом деле это был один из влиятельнейших людей в Риме. Он в этот период сидел на севере в Цизальпинской Галлии и размышлял, на чьей стороне выступить. На чьей стороне он выступит – тот и победит с большой долей вероятности. А пока он выжидал. На границах империи еще сохранялись оптиматы, еще был жив один из сыновей Помпея – Секст, если я не ошибаюсь. Брут и Кассий держали вполне конкретные провинции и тоже собирали силы, чтобы рвануть в Италию и привести ее к покорности. Все стремились в Рим, а не от Рима, и завязался такой чудовищный клубок, что нужно быть очень грамотным человеком, чтобы понимать, что происходит, и между всеми подводными камнями вырулить. Ну и, конечно, идеально знать римскую политику. Только Октавиан соответствовал этим критериям. Он пришел в Рим с войсками, но не стал там задерживаться, чтобы его не вздумали признать мятежником. Марк Антоний, собрав верные войска, тоже пришел в Рим. И сенат в очередной раз признал его мятежником. А поскольку к этому времени уже были выбраны два консула (Гиртий и Панса), то у Марка Антония все сложилось не особо хорошо.