Римский орел. Орел-завоеватель

Проходя вдоль палаток, легат Второго не мог лишний раз не подивиться метаморфозе, столь свойственной воинскому бытию. Еще накануне эти самые люди готовились к штурму британских позиций, к тому, чтобы убивать или быть убитыми, а сейчас они мирно спят. Спят как младенцы, а те, что не спят, погружены во что-то свое, и настолько, что даже не замечают своего командира, не приветствуют его, не встают. Впрочем, сейчас такое нарушение дисциплины было вполне простительным, и потому Веспасиан оставил его без внимания. Зачем дергать людей, которые достойно сражались, добыли своим усердием в битве победу, а теперь наслаждаются заслуженным отдыхом? Пусть набираются сил и укрепляются духом. Все это им потребуется, ведь уже завтра армия переправится через реку Мидуэй и продолжит преследование дикарей.

Но на данный момент все эти вопросы не являлись для него главными. За ремень легата был заткнут свиток, который он по прибытии в свой штабной шатер увидел среди служебных депеш и живо схватил, мгновенно узнав почерк. Сейчас послание от жены значило для него больше чего бы то ни было на земле, значило так много, что на короткое время даже заставило позабыть о никогда не отпускавших его обязанностях и заботах. Отрывисто приказав штабной свите разобраться со служебной почтой, он снял доспехи и, оставшись в легкой полотняной тунике, покинул шатер, ища уединения. Декурион, командовавший отрядом личной охраны легата, вытянулся в струну, но, прежде чем он успел построить своих людей, легат приказал ему никого не тревожить. После чего один, без охраны, покинул штабную зону.

За линиями пикетов вздымался небольшой холм с березовой рощицей на вершине. К ней вело нечто вроде звериной тропы, более-менее прямо проложенной через заросли жгучей крапивы и коровьей петрушки. Царило полное безветрие. Бабочки, пчелы и прочие насекомые порхали над неподвижной зеленью, ничуть не обеспокоенные соседством с огромной массой людей, лошадей и быков, словно гигантской безмятежной рукой обнимавшей высящуюся над ней возвышенность. Поднявшись наверх, туда, где ничто не нарушало тишины и спокойствия, Веспасиан устало сел на траву, привалившись спиной к шершавому стволу ближайшего деревца.

Но даже здесь, в тени, воздух был настолько нагретым и влажным, что вспотевшие при подъеме подмышки не сохли. Внимание легата на миг привлекли возня и тучи сверкающих брызг внизу, возле брода. Многие легионеры, решившие искупаться, сейчас наверняка блаженствовали в прохладной воде. Веспасиан и сам был бы не прочь окунуться, но спуск к реке и купание отняли бы слишком много времени. Тем более что облегчение будет коротким и по пути обратно на холм он опять изойдет потом. Зато сейчас ему предстояло ни с чем не сравнимое удовольствие. Возможность не просто пробежать письмо глазами между просмотром штабных депеш, а прочитать его не спеша, смакуя каждое слово. Он сломал печать, представляя себе при этом, как совсем недавно ее поглаживали руки Флавии. Пергамент был плотным, и он улыбнулся, распознав его несомненную принадлежность к письменному набору, приобретенному им для Флавии почти год назад. Почерк, как и всегда, очаровывал своим изяществом. Устояв перед искушением просмотреть текст по диагонали, как он это делал с большинством документов, Веспасиан устроился поудобнее и принялся чуть ли не слог за слогом изучать весточку от жены, которая начиналась с полушутливой формальности.