Рискованное пари

Лесли почувствовала себя человеком с петлей на шее, у которого из-под ног выбили табуретку. Последние слова Уэнди показались ей настолько чудовищными, что она словно ослепла и оглохла…

— Лесли! — ворвался в ее убийственно безмолвный мирок взволнованный голос Уэнди. — Ты в порядке? Слышишь меня?

Лесли медленно качнула головой, моргнула, потерла виски. В голове царила пустота, дышать было больно.

— Лесли! — Уэнди схватила ее за руку. — Ты холодная как лед! Послушай меня, девочка, не вздумай согнуться под тяжестью этого удара, не опускай головы. Я ни за что не рассказала бы тебе об этом проклятом пари, если бы не поняла, что ты за человек, если бы не почувствовала, что иначе просто не могу. Оливер — отличный парень, не знаю, что на него нашло, а главное, почему он не остановился вовремя, не оставил тебя в покое, узнав, какая ты. Я всегда считала его одним из самых достойных ребят во всем Кэмдене, но теперь…

Уэнди говорила долго и с чувством, но Лесли почти ничего не слышала. Когда пустота в голове постепенно заполнилась обрывками мыслей, ей сделалось так тошно, что в самом деле захотелось повеситься.

На спор, думала она, отказываясь верить, что не больна и не бредит. Все не всерьез… Он просто играл… А я… я влюбилась до безумия. Впрочем, лишь это ему и было нужно. Нет… Нет!

Воспоминания о проведенных с Оливером днях и вечерах закружились перед ее глазами пестрым калейдоскопом, и стало так нестерпимо больно, что захотелось рвать на себе волосы, кричать, топать ногами… Она не заметила бы, что плачет, если бы Уэнди не поднялась и не принялась заботливо стирать слезы с ее щек бумажной салфеткой.

— Не плачь, Лесли, он того не стоит, — бормотала она ласково. — А вообще-то не сдерживайся… Так будет легче. Со слезами постепенно уходит горечь, вся тяжесть, скапливающаяся в сердце.

Лесли не отвечала, не смотрела на Уэнди, не шевелилась. Продолжала думать о прогулках и задушевных беседах, вспоминать те слова, в которых, как ей казалось, заключается суть жизни, тайный смысл бытия. Ее сердце медленно умирало, и, чувствуя это, его уже рвали на куски незримые стервятники.

— Оттого, что именно мне пришлось раскрыть тебе глаза, я жутко мучаюсь, Лесли, — говорила Уэнди. — Но по-другому я не могла, надеюсь, ты понимаешь. Срок проклятого пари истекает только завтра. Я подумала, вдруг он еще не успел или решил оставить самое интересное напоследок…

— Самое интересное? — выкрикнула Лесли, внезапно приходя в ярость. — Ты так это называешь?

— Нет, прости… Я просто… неудачно выразилась, — протараторила Уэнди, совсем теряясь. — Короче, я подумала, вдруг еще не все потеряно, ведь вы продолжали встречаться до сегодняшнего дня, а домашнего кинотеатра в комнате Оливера пока не появилось…

— Домашнего кинотеатра? — Лесли вытерла глаза ладонью и нахмурилась. — При чем здесь кинотеатр, черт возьми?

— Я ведь говорю: они поспорили, — ответила Уэнди, кладя салфетку на стол и опять садясь на кровать. — Питер, Руди и Куртис пообещали купить Оливеру домашний кинотеатр, если он… соблазнит тебя.

Лесли представила улыбающиеся лица друзей Оливера, вспомнила, что они показались ей милыми и дружелюбными. Какая же я дура, подумала она, в отчаянии закусывая губу. Тупица! Почему не увидела в их взимании ничего подозрительного? Какого черта не прислушалась к странному предчувствию в тот самый первый день и в момент знакомства с Оливером? Они всего-навсего поспорили. Я для них развлечение, игрушка. Боже!

— Говоришь, домашний кинотеатр? — спросила она, внезапно охваченная желанием срочно что-то предпринять, придумать наиболее достойный выход.

Уэнди пожала плечами.

— Да.

— Чтобы его заполучить, Оливер должен был заняться со мной сексом, так? — Неизвестно каким образом она заставила себя на время забыть о боли, решив вдоволь наплакаться позднее, у себя в комнате. Ее сердце, будто смекнув, каковы намерения хозяйки, затихло, уступая место разуму. — Выходит, он выиграл… Сегодня. — Она посмотрела на Уэнди со злой усмешкой, которую та восприняла, изумленно округлив глаза. — Надо поздравить его, правильно? Поскорее рассказать о его победе Куртису, Руди и Питеру, если он сам еще не успел, — пусть раскошеливаются.

Уэнди в замешательстве покачала головой.

— Что ты задумала?

— Ничего особенного, — ответила Лесли. Ей не терпелось приступить к осуществлению бредового плана. — Просто объявлю сегодня на вечеринке имя победителя. Я сама.

— Подожди, — встревожилась Уэнди. — Они сразу догадаются, что это я их выдала. Свидетелем спора была я одна.

Лесли усмехнулась.

— Ерунда. Я ведь не скажу им, что именно от тебя услышала эту историю. Проболтаться мог из вас кто угодно — ты, Руди, Куртис либо Питер. Или, скажем, Клэр — одна моя приятельница, которая теперь встречается с Куртисом.

Уэнди задумалась.

— Наверное, ты права. Никто ведь не слышит нашего разговора, доказательств ни у кого нет. Как говорится, не пойман — не вор.

— Вот именно, — подтвердила Лесли, поднимаясь с пуфика, — Пусть думают что хотят, подозревают друг друга — это не наши проблемы.

Уэнди кивнула.