Рисующая ночь

Я устыдились, но лишь на краткое мгновение.

Далеко мы не ушли, меня привели в идентичную комнату той, в которой находился Олив.

— Вы можете мне не верить, но я не просил о таком Олива. Все случилось в прошлом месяце, если быть точнее, в двадцатых числах.

Владыка сам того не ведая, расковырял не зажившую рану. Чума унесла моего брата и отца двадцать восьмого числа.

— Но вы бы не стали отговаривать, верно?

— А ты бы стала? — неожиданно резко ответил мужчина и буквально толкнул на кушетку. — Ты бы смогла отказаться?

— Я не вы, и не смейте меня сравнивать с вами. То, что вы находили не тех магов, то, как эти маги относились к вам, только ваша заслуга. Человек, умеющий сострадать, никогда не согласится с предложением совета издеваться над бесправными «гостями»!

Я выпрямилась, и протянула руки к груди лорда Дэймона.

— Вот здесь должно находиться сердце, а у вас его нет! Вы хоть понимаете, что натворили? К вам ехали молодые юноша и девушка, которые и так не ждали ничего хорошего! Каждый из нас гадал, для чего вам неопытные маги, а реальность оказалась куда хуже! Мы — ваши дары! Ваши, а не всего двора! А вы не защитили никого! Вы позволили травить таких же детей, может, несколько старше, как в той спальне! Чем вы лучше той же Камиллы?

* * *

Дэймон Лиос’ атр’Авейн

— Чем вы лучше той же Камиллы? — обвинение леди ударило точно в цель, заставляя меня вздрогнуть.

— У меня оно есть, — отстраняясь, глухо произнес я.

Разговор с этой девушкой каждый раз вытаскивал из глубин моей памяти самые страшные, постыдные моменты, которые уже невозможно было исправить.

Разве не корил я себя за то, что не сберег ту смешную девочку? Разве мог я помыслить, что лорды устроят страшную забаву с той, кто с моего молчаливого согласия, оказалась в положении рабыни?

И, конечно, Анита права, какое бы наказание я не назначил им, это ничто по сравнению с муками рыжеволосой Мари. Да, я всех виновных лишил титула и земель, половина отправилась на шахты, но их дети…. Это было выше меня.

Я не имел права на оправдания. Их просто нет. Не могу же я сказать, что находился в таком отчаянии, что предпочитал ничего не замечать? Богиня дала подсказку, и я ее использовал. Неверно распорядился и, сейчас, приложу все усилия, чтобы это исправить.

Разве может меня оправдать то, что я как идиот радовался освобождению от Камиллы? Разве могу признаться в том, что делал ради призрачного шанса на выздоровление детей? Если мои признания не станут ударом для моего окружения, то они точно сломают эту девочку. Она воспитана иначе, ее семья счастливое исключение из всех правил. Я уверен, что ее всегда берегли от извращений и разврата высшего света. Она и понятия не имеет, что может потребовать женщина, всю свою жизнь, мечтавшая лишь о власти! Вот уж кого точно не было сердца.

Я боролся со своим гневом, понимая, что самое страшное заключается в том, что мне важно, чтобы Анита не сломалась и не утратила веру в людей.

«Богиня, почему же мне так жгуче стыдно именно перед ней?» — эта мысль постоянно крутилась у меня в голове, когда я смотрел на девушку.

Что же в ней такого особенного?

— Молчите? — выдохнула она. — Нечего сказать?

«Есть, только это ничего не изменит»

Я прекрасно сознавал, что даже мое признание не заставит успокоиться леди Аниту. Когда я увидел, что происходит с Оливом, прервал его страшное превращение. Я не дал ему умереть, хотя понимал, что именно смерть дала бы нашим детям намного больше года. Все ночи, которые он провел в бреду с ним был я. Меня бы и воля Богини не сумела выгнать от этого мага, не то что Совет. Я чувствовал, что в долгу перед ним. Всего за день до приезда Аниты, Олив наконец пришел в себя. Сегодня был первый день, когда он покинул свои покои и вышел на улицу.

— Я запретил Оливу использовать магию на детях или хоть как-то влиять на них. Сейчас наши маги ищут способ вернуть утраченную им молодость.

— Речь только о магии? А находиться рядом с детьми, Оливу не опасно?

— Если Олив захочет их проведать, препятствовать не стану.

— Почему?

— Он привязался к ним. Вы не ошиблись, говоря, что попасть к нам было его желание. И я уверен, что он обладает редким видом магии. Олив провидец. С первых же минут во дворце он нашел наших детей. Мне не пришлось ему ничего объяснять, он и так все знал.

— Провидец?

— Да. Только его предсказания имеют хаотичный характер. Он не может предсказывать по своему желанию, его «озаряет» внезапно.

— Даже если и так, помогать вам — это его личный выбор.

— Что именно вы хотите сказать?

— Я не стану вам помогать.

На миг я ослеп, оглох и утратил дар речи. Туманы разбушевались во мне, выражая протест. Магия устремилась к девчонке, желая то ли придушить ее, то ли спеленать и потрясти как следует.

— Вы можете меня убить, — спокойно отреагировала она на разбушевавшуюся силу, — но я и пальцем не пошевелю, чтобы помочь убийцам Мари.

* * *