Рисующая ночь

Я улыбнулась своим воспоминаниям. Когда очнулся папа, на день позже Урджина, и у нас состоялся разговор, отец был невероятно возмущен тем фактом, что я стала приемной дочерью рода Таро’ атр’Таг.

Его негодование было практически осязаемым, а аура, которая окружала его, была гнетущей. Но беседа с лордом Кристеном прошла совсем не так, как я боялась. К тому же, к ней присоединился Владыка. Нам с мамой можно было лишь гадать, что они наговорили друг другу, но факт в том, что именно темные спасли жизнь папе и брату, а значит, не в нашем положении чего-то требовать и возмущаться.

В любом случае, наши семьи сдружились, разве младший брат Вейна держался особняком. Но насколько я могу судить, это связано не с его высокомерием, а природным стеснением. Он так очаровательно порой краснел, что мне так и хотелось сказать, что Богиня пошутила, создавая его мужчиной.

Каждый вечер к нам обязательно заглядывал лорд Дэймон. Мы вместе ужинали, а после разбредались по игровой, так называемая гостиная, оборудованная для развлечения знати. Мужчины могли развлекать себя картами или шахматами, женщины сплетнями или играми в слова, а иногда и бросанием костей. Удивительная игрушка, когда нужно перемещать камушки согласно руне на костях.

Папа больше времени проводил с лордом Кристеном, а Урджин с Вейном, маму развлекала леди Анлесса, я же больше уделяла времени своим рисункам и Оливу. Как только ему стало лучше, мы начали проверять на практике его теорию. Поначалу он просто находился рядом, пока я рисовала, однако ничего конкретного мои рисунки не выражали. А чаще, были расплывчатыми, мутными. Как с портером Владыки у меня не получалось, ровно до того момента, пока Олив не стал держаться за мои плечи, стоя позади. Телесный контакт дал свои плоды. Рисунок стал четче, а фигуры — узнаваемы. Так, я нарисовала себя, идущей под руку с Владыкой. И шли мы по саду поместья Таро’ атр’Таг. В это сложно было поверить, ведь нам все еще было запрещено покидать пределы дома. Но все сбылось через пару дней. Повелитель пригласил меня на вечернюю прогулку, от которой я, естественно не могла отказаться, да и не хотела. Я так давно не была на улице!

Как же мне потом было стыдно за свое поведение! Я, как маленький ребенок, бегала по саду, громко смеялась, практически не обращая внимания на своего сопровождающего. А тот, поняв, что из меня сейчас не самая лучшая собеседница, и не сделал попытки приструнить. Мужчина молча наблюдал за моими метаниями, прикосновениями к деревьям и пожелтевшей листве. Боюсь, именно со мной он провел самые бесполезные часы. Опомнилась я лишь с наступлением сумерек, когда лорд Дэймон мягко, но настойчиво попросил вернуться в дом. Я попыталась извиниться, да не вышло, проводив меня к дверям, мужчина создал портал и шагнул в него, сославшись на срочное дело.

Я клятвенно себе пообещала, что в следующий раз, подобного не произойдет. Понимаю, что так не должно было быть, ведь мне и самой хотелось общения, но…так долго не дышать свежим воздухом, не бегать по мокрой от дождя траве…Я просто потеряла голову.

Наши успехи с Оливом поражали. Несколько раз я нарисовала незнакомых людей и нам потребовалась консультация темных. Владыку мы не стали тревожить, решив сначала воспользоваться знаниями лорда Кристена.

Каково же было его изумления, когда он увидел картину. А уж в какое он пришел волнение! Мы ничего не понимали с Оливом, но приход Владыки расставил все по местам.

Лорд Карин и лорд Торас считались погибшими. Вот только если бы я нарисовала мертвых, а не живых, то не стояли бы они напротив воздвигнутого недавно памятника.

Таким образом вскрылась наша тайна с Оливом. Мне пришлось показать повелителю свои работы. Я стояла у окна и молча наблюдала за тем, как мужчина рассматривает картины. В тот день когда очнулся Урджин, переселили не только его, комнаты, которые мы делили с мамой, остались ей и отцу. Я же переехала в соседние покои, где помимо спальни и кабинета обнаружилась и мастерская, с высоким окном и большим подоконником.

Именно на него я и присела, пока Лорд Дэймон вдумчиво вглядывался в каждую картину. рядом со мной стоял друг, он также, как и я, не решился тревожить мысли Владыки.

Через пятнадцать минут мужчина вспомнил о нашем существовании.

— Олив, как давно ты перестал делать предсказания?

Я удивленно посмотрела на друга, он не говорил, что перестал получать видения.

— С того дня… — Олив запнулся, — как очнулся лорд Урджин.

Я тихонько вздохнула. Между прочим, брат давно записал Олива в друзья, а это значит, что он мог называть его просто по имени. Наедине они общались просто, но на людях…И пусть Урджин ругался с Оливом, тот все равно при всех именовал его лордом. Что самое обидное, и меня он перестал называть просто по имени.

— Анита, вы рисовали в ту ночь?

Вот как он догадался?

— Я хочу видеть ту картину.

Мы переглянулись с Оливом, но я не посмела перечить, хотя было жутко стыдно. Молча прошла к небольшому шкафу, где хранила три картины, которые относились к Владыке. Правда, лишь на одной он был один.

— Так…