Ритм войны. Том 1

– Отличное предложение, – опять одобрил Далинар. – Мы можем послать одного правдогляда – только не Ренарина – и одного камнестража. С Годеке это даст нам четырех разных Сияющих и их спренов, плюс моего собственного сына. Сияющий Сигзил, удовлетворит ли это спренов чести?

Сигзил склонил голову набок, прислушиваясь к чему-то, чего никто из них не мог услышать.

– Она думает, что да, сэр. По крайней мере, это хорошее начало. Она велит посылать подарки и просить о помощи. Спрены чести стараются помогать нуждающимся. Извинитесь за прошлое, пообещайте исправиться и объясните, как ужасно наше положение. Это может сработать. – он сделал паузу. – Также не повредит, если Буреотец выступит от нашего имени, сэр.

– Я посмотрю, можно ли это устроить, – пообещал Далинар. – С ним бывает трудно.

Он повернулся к Шаллан и Адолину:

– Вы оба готовы возглавить эту экспедицию? Шейдсмар опасен.

– На самом деле все не так уж плохо, – сказал Адолин. – Если предположить, что за нами не будут гоняться все это время, я думаю, будет забавно.

«В этом что-то есть, – подумала Навани, читая волнение юноши. – Он уже несколько месяцев мечтает вернуться в Шейдсмар». Но как же Шаллан? Она уселась на свое место и, хотя кивнула Далинару в ответ на его вопрос, казалась довольно сдержанной. Навани ожидала, что она тоже будет взволнована; Шаллан любила путешествовать по новым и незнакомым местам.

Далинар счел их согласие и общее отсутствие возражений со стороны монархов достаточным. Все было решено. Экспедиция в Шейдсмар и крупное военное вторжение в Эмул – оба плана были единодушно приняты.

До чего же легко все получилось! Навани не знала, что и думать. Было приятно продвигаться вперед, но, по ее опыту, легкий ветерок в один прекрасный день мог стать предвестником грядущей бури.

У Навани не было возможности высказать свои опасения до позднего вечера, когда закончился ужин с Фэн и Кмаклом. Она старалась находить время для монархов по отдельности, когда могла, поскольку Далинар часто отсутствовал, инспектируя войска на том или ином участке фронта.

Он не намеренно игнорировал общественные обязанности, как это делал Гавилар ближе к концу, – Далинар их просто не замечал. И ему, как правило, это сходило с рук. Людям нравилось видеть, что он живет по-солдатски, и они с умилением, а не с обидой говорили о его промахах по части хорошего тона. Несмотря на то что с годами он стал спокойнее, он все еще оставался Черным Шипом. Было бы неправильно, если бы он иногда не ел десерт пальцами или бездумно не называл «солдатом» какого-нибудь обладателя королевского титула.

Как бы там ни было, Навани позаботилась о том, чтобы все знали, что их ценят. По большей части это оставалось невысказанным, но никто по-настоящему не знал, каковы отношения Далинара с коалицией. Он просто еще один монарх или нечто большее? Он контролировал Клятвенные врата, и почти все Сияющие видели в нем своего старшего офицера.

Кроме того, многие из тех, кто порвал с господствующим воринизмом, относились к его автобиографии как к религиозному тексту. Далинар формально был не великим королем, а просто повелителем Уритиру, но другие монархи вели себя осторожно, все еще задаваясь вопросом, не станет ли эта коалиция в конечном итоге империей с Черным Шипом во главе.

Навани успокаивала волнения, давала туманные обещания и вообще старалась держать всех в нужном тонусе. Это была изнурительная работа, поэтому, когда она наконец вошла в свои комнаты, отрадно было видеть, что Далинар заставил их фабриаль обогревать помещение жарким красным светом. Он приготовил для нее чай «уналон» на плите – очень заботливо, так как никогда не заваривал его для себя, находя слишком сладким.

Она принесла чашку и обнаружила мужа на кушетке рядом с фабриалем, уставившегося на свет. Его китель висел на соседнем стуле, и он отпустил слуг, как нередко делал. Ей нужно будет еще раз довести до их сведения, что он не сердится из-за каких-то проступков, а просто ему нравится быть одному.

К счастью, он ясно дал ей понять, что на нее его жажда одиночества не распространяется. Он сразу же освободил ей место, чтобы она могла сесть перед теплым очагом и прильнуть к изгибу его руки. Она расстегнула пуговицу на рукаве и обеими руками сжала теплую чашку. За последние несколько лет она привыкла носить перчатку, и ее все больше раздражала необходимость надевать что-то более официальное на встречи.

Какое-то время она просто наслаждалась теплом из всех трех источников. Первое – тепло фабриаля, второе – тепло чая, а третье – тепло его тела, прижавшегося к ее спине. Самое желанное из всех. Он положил руку ей на плечо и время от времени поглаживал одним пальцем, словно говоря: «я помню, что ты рядом».

– Раньше я думал, что эти фабриали ужасны, – сказал он наконец, – потому что заменяют живое пламя чем-то столь… холодным. Теплым, да, но холодным. Странно, как быстро они начали мне нравиться. Нет необходимости складывать поленья. Можно не беспокоиться о засорении дымохода и задымлении. Удивительно, насколько удаление нескольких бытовых забот может освободить разум.