Ритм войны. Том 1

– Скорее всего, именно тогда он больше всего в тебе нуждается. Нам не дано заглянуть в душу другому человеку, светлость Сильфрена, но все мы знаем, что такое жить и испытывать боль. Вот такой совет я дал бы другому. Не знаю, подходит ли он тебе.

Сил посмотрела вверх, вдоль указующего перста башни, поднятого к небу.

– У меня… был когда-то другой рыцарь. Мы пришли сюда, в башню, когда она была еще жива, – хотя я не совсем помню, что это значило. Я потеряла воспоминания, когда… испытала боль.

– Какую боль? – спросил Далинар. – Какую боль чувствует спрен?

– Он умер. Мой рыцарь, Реладор. Он пошел воевать, несмотря на свой возраст. Он не должен был этого делать; и когда его убили, это было больно. Я почувствовала себя одинокой. Такой одинокой, что меня унесло ветром…

Далинар кивнул:

– Я подозреваю, что Каладин чувствует нечто подобное, хотя, судя по тому, что мне говорили о его болезни, у нее нет конкретной причины. Иногда его… будет уносить ветром, если следовать твоим словам.

– Темный мозг, – сказала Сил.

– Подходящее обозначение.

«Может быть, я уже понимаю Каладина, – подумала она. – У меня какое-то время был свой собственный темный мозг».

Надо вспомнить, на что это было похоже. Она поняла, что ее ответственный мозг и детский мозг объединились, изо всех сил стараясь забыть ту часть жизни. Но Сил контролировала ситуацию, а не эти два мозга. И может быть, если она вспомнит, что чувствовала в те давние темные дни, она сможет помочь Каладину в его нынешних темных днях.

– Спасибо, – сказала она Далинару. Мимо пролетела стайка спренов ветра, она посмотрела на них, и в кои-то веки ей не особенно хотелось броситься в погоню. – Я думаю, ты мне помог.

И-2

Сья-Анат

Давным-давно один ученый, которого никто не помнил, назвал Сья-анат Отнимающей Секреты. Ей нравилось это имя. Оно подразумевало действие. Она не просто слышала секреты, она их забирала. Она делала их своими.

И она их берегла.

От других Несотворенных.

От Сплавленных.

От самого Вражды.

Она текла через дворец в Холинаре, существуя между Физической и Когнитивной реальностями. Как и многие из Несотворенных, она не принадлежала полностью ни той ни другой. Вражда поймал их в ловушку половинчатого существования. Некоторые из них проявлялись в различных формах, если слишком долго находились в одном месте или были призваны сильными эмоциями.

Только не она.

Иногда Сплавленные или даже обычные певцы ощущали ее присутствие. Они застывали, оглядывались через плечо. Они замечали тень, краткую вспышку тьмы, которая быстро ускользала с глаз. Чтобы на самом деле увидеть ее, требовался отраженный свет.

То же самое было и в Шейдсмаре. Она ощущала эту реальность одновременно с Физической, хотя и то и другое было для нее призрачным. Она мечтала о некоем месте, идеально подходящем для нее и ее детей.

А пока она будет жить здесь.

Она текла вверх по ступеням в одной реальности, но едва двигалась в другой. Пространство между мирами не было полностью согласованным; Сья-анат не то чтобы находилась одной ногой здесь, другой – там, она скорее была похожа на две сущности с общим разумом. В Шейдсмаре она парила над океаном бусин, ее суть колыхалась. В Физической реальности она проходила среди певцов, работавших во дворце.

Сья-анат не считала себя самой умной из Несотворенных. Конечно, она была одной из самых умных, но это не одно и то же. Некоторые из Несотворенных – такие как Нергаул, иногда называемый Азартом, – были практически безмозглыми, больше похожими на спренов эмоций. Другие – такие, как Ба-Адо-Мишрам, которая даровала певцам формы во время Ложного Опустошения, – отличались хитростью и коварством.

Сья-анат была немного похожа на обоих. Долгие тысячелетия, предшествовавшие этому Возвращению, она в основном проспала. Без уз с Враждой ей было трудно думать. Буря бурь, появившаяся в Шейдсмаре – задолго до того, как она появилась в Физической реальности, – оживила Несотворенную. Позволила снова начать планировать. Но она знала, что не так умна, как Вражда. Она могла хранить от него лишь несколько секретов, и ей приходилось тщательно выбирать, скрывая их за другими секретами, которые она выдавала.

Некоторыми из своих детей приходится жертвовать, чтобы выжили остальные. Таков закон природы. Люди его не понимали. Но она понимала. Она…

Он приближался.

Бог амбиций.

Бог ненависти.

Бог всех усыновленных спренов.

Сья-анат вплыла в коридор дворца и, встретившись с двумя своими детьми, коснулась спрена ветра. Люди называли их «испорченными», но она ненавидела этот термин. Она никого не портила. Она их просвещала, показывая, что возможен иной путь. Разве люди не почитали Трансформацию – способность всех существ стать кем-то новым, кем-то лучшим – как основной идеал своей религии? Почему же они сердились, когда она позволяла спренам меняться?

Ее дети бросились выполнять приказы, а затем появился один из старших. Светящийся и мерцающий свет, постоянно меняющийся. Одно из ее самых драгоценных творений.

«Я пойду, мама, – сказал он. – В башню, к этому человеку, Мрейзу, как ты и обещала».