Ритм войны. Том 1

Конечно, при условии, что городская разведка Шаллан пройдет хорошо. По мере ожидания тревога Адолина росла. Казалось, что-то вот-вот рухнет ему на голову. Неужели морское путешествие было чересчур легким?

Чтобы скоротать время, он поинтересовался настроением солдат и письмоводительницы. С ними все было в порядке, и Адолин перешел к Майе. Она сидела в закутке под навесом, и ему пришлось достать самосвет – сапфир размером с ноготь большого пальца, – чтобы разглядеть ее там.

Майя уставилась на Адолина. Отступничество лишило ее глаз, но она все-таки не ослепла. Она утратила зрение, но не ослепла, ее убили, но она не умерла. Спрены были странными существами.

– Эй, – сказал он, присаживаясь. – Скоро мы сможем сойти на берег.

Она, как обычно, не ответила – хотя, когда один из спренов пиков прошел по палубе за навесом, Майя резко повернула голову и посмотрела в ту сторону.

– Тоже волнуешься, да? Нам обоим надо успокоиться. Ну-ка, попробуем.

Он подошел к тому месту, где хранились его вещи, достал длинный меч и принял стойку. Брезентовый потолок был на целый фут выше его головы, и почти все собрались под другой частью навеса, возле Годеке и его сфер. Адолину хватало места для простейших ката.

Каждый день Майя присоединялась к нему во время утренних упражнений на растяжку, когда он делал ката сосредоточения, следуя давним урокам Зайхеля. Сможет ли она повторить другое упражнение, если он его ей покажет? Длинный меч был плохой заменой осколочному клинку, но ничего лучше у Адолина не нашлось.

Он положил сапфир на крышку сундука, в котором хранился меч, а потом начал медленно выполнять ката для отработки выпадов. Никакой показухи, дурацких поворотов или вращений меча. Обычное упражнение, которое он сотни раз повторял с осколочным клинком на тренировочных площадках. Эта конкретная часть имитировала бой в коридоре, где нельзя слишком сильно замахиваться, чтобы не зацепить каменные стены. Идеальный вариант для тесного пространства под навесом.

Майя наблюдала за ним, склонив голову набок.

– Ты это знаешь, – сказал ей Адолин. – Вспомнила? Сражение в коридоре. Отрабатываем выпады и контролируемые замахи.

Он начал заново, медленнее. Одно движение перетекает в другое. Шаг, крепкая хватка двумя руками, выпад, а потом – на исходную, с поворотом в другую сторону. Туда-сюда; ритм, песня без музыки. Бой без противника.

Майя нерешительно встала, и он остановился. Она подошла к нему, изучила меч, все еще склонив голову набок. Тонкие переплетающиеся лозы ее лица напоминали сухожилия – он как будто видел перед собой женщину с содранной кожей. Ее взгляд скользнул по всей длине меча.

Адолин опять начал заново. Майя осторожно сделала то же самое рядом с ним, и ее стойка была безупречной. Даже Зайхель в самом дурном настроении не нашел бы, к чему придраться. Адолин медленно выполнял ката, и спрен вторила его движениям. Ее руки были пусты, и все же она двигалась в унисон с человеком, который сделал выпад, вернулся в исходное положение и повернулся в другую сторону.

Разговоры под другой стороной навеса утихли, спрены и солдаты наблюдали за происходящим. Вскоре Адолин перестал их замечать. Остались только он, меч и Майя. От расслабляющих повторений его напряжение схлынуло. Ката – не просто тренировки, а способ сосредоточиться. Этому учился каждый молодой фехтовальщик, независимо от того, намеревался ли он сражаться на дуэлях или возглавлять атаку в бою. Адолин испытывал жалость к не познавшим сосредоточенного покоя тренировок; он мог отвратить даже самую яростную бурю.

Через некоторое время – Адолин не заметил, как долго все длилось, – под брезент нырнула Шаллан. Ее светоплетение развеялось, а значит, им ничего не угрожало. Но Уа’пам уставился на Майю; свет, прорывающийся сквозь трещины на его коже, залил расплавленным сиянием палубу и нижнюю часть брезента.

Адолин наконец остановился, Майя замерла рядом с ним. Когда он расслабился и вытер лоб, она снова устроилась в своем закутке.

Подошел Уа’пам, очень по-человечески почесывая в затылке.

– Еще ката? – спросил спрен пиков. – Это уже не просто дрессировка. Честное слово, ты должен мне все объяснить. Как у тебя получается? С каждым днем ты тренируешь ее все лучше и лучше.

Адолин пожал плечами и поймал полотенце, которое бросил ему Фельт.

– Она вспоминает, как мы сражались вместе – человек и клинок.

– Она мертвоглазая, – отрезал Уа’пам. – Ее убили тысячи лет назад. Она не мыслит. Предательство Сияющего искалечило ее разум.

– Ну, может быть, она начинает исцеляться.

– Мы спрены. Мы вечные. Мы не можем просто взять и исцелиться от смерти.

Адолин бросил полотенце Фельту.

– И спрены говорили, что больше никогда не будут связываться с людьми – однако вот ты здесь, спрен-компаньон Зу. Словечки вроде «вечно» и «навсегда» не так однозначны, как вам всем хотелось бы.

– Ты сам не знаешь, о чем говоришь, – проворчал Уа’пам.

– И именно поэтому мы с Майей можем делать все, что ты считаешь невозможным. – Адолин взглянул на Шаллан. – Можно отправляться в город?