Ритм войны. Том 2

Купаж повела его к углу, где северная плоскость встречалась с западной, на которой располагалось большинство официальных зданий. Адолин всегда находил эту часть любопытной; он должен был подойти и поставить одну ногу на стену, потом откинуться назад и поднять другую, чувствуя, что вот-вот упадет. Вместо этого сам мир вокруг него как будто поворачивался – и оказывалось, что он стоит на другой плоскости.

– У вас это получается лучше, чем у большинства людей, – заметила Купаж. – Их от процесса часто тошнит.

Он пожал плечами и последовал за ней к ряду невысоких зданий, сгрудившихся у основания башни. Большинство зданий в Стойкой Прямоте были одноэтажными. Он не знал, что могло случиться, окажись они слишком высокими; неужели с них можно было упасть?

Они шли мимо групп спренов чести, и он подумал о том, что сказала Купаж об их природе. Не о чести как таковой – о чести, какой ее определяли сами спрены. Ну, может быть, они не все такие надутые, какими кажутся. Временами он слышал смех или ловил намек на озорную улыбку. Затем мимо проходил пожилой спрен чести в мундире – и все снова мрачнели. Эти существа, будучи спренами клятв, казались пойманными в ловушку между инстинктом игривости и своей природой.

Он ожидал еще одну нудную дискуссию со спреном чести, который вел его дело, но не успели Адолин и Купаж войти в здание правосудия, как она остановилась и склонила голову набок. Махнула ему, указывая другое направление, и он вскоре понял почему. На земной плоскости, возле ворот, происходила какая-то суматоха. На мгновение Адолином завладела паника: вдруг друзья решили попытаться его освободить, нарушив приказ? Или, что еще хуже, мертвоглазые снаружи внезапно ринулись атаковать Стойкую Прямоту?

Но нет. Группа спренов сгрудилась возле вновь прибывшего.

– Верховный судья? – догадался Адолин.

– Да, – сказала Купаж. – Отлично. Можете обратиться к нему с прошением.

Она пошла в ту сторону, вниз по западной плоскости.

Адолин последовал за своей наставницей и вскоре уже смог во всех подробностях рассмотреть Верховного судью, из-за которого все так суетились.

Тот, как выяснилось, был человеком.

– Человек?.. – проговорила Вуаль, застыв столбом. – Этого не может быть.

Прищурившись, она разглядывала вновь прибывшего, и ей не нужно было подходить близко, чтобы убедиться в верности своей интуиции. Невысокий, седеющий алети. Тот, за кем она охотится. Верховным судьей Стойкой Прямоты был Рестарес.

– Ммм… – проговорил Узор. – Но ведь они сказали, что Верховный судья – спрен. Неужели спрены чести солгали? Ммм…

Вуаль подошла к небольшой толпе спренов чести, собравшихся на южной плоскости, чтобы поглазеть на суету из-за прибытия судьи. Одной из них оказалась Лузинтия, которой поручили сопровождать Вуаль в ее первый день в крепости. Она была низенькая, с волосами, уложенными валиком на шее. Носила не мундир, но весьма на него похожие строгий жакет и брюки.

Вуаль протолкалась к Лузинтии, заработав шокированные взгляды от спренов чести, которые обычно не сбивались в столь плотные толпы. Узор следовал за ней по пятам.

– Это не может быть Верховный судья. – Вуаль потыкала пальцем. – Я специально спросила, человек ли он.

– Не человек, – подтвердила Лузинтия.

– Но…

– У него, возможно, облик человека, – продолжила Лузинтия. – Но он – вечный и бессмертный спрен, который благословляет нас своим присутствием. Это Калак, которого среди твоего народа называют Келек’Элин. Вестник Всемогущего. Он приказал не говорить никому, что он здесь, и особым образом велел не говорить человекам – поэтому нам не разрешалось отвечать на твои вопросы, пока ты сама не увидишь его.

Преисподняя…

Человек, которого Мрейз послал ее найти – и, как она подозревала, убить, – был одним из Вестников!

79. Открытая рана

Йезриена больше нет. Хоть я был далеко, в Стойкой Прямоте, я почувствовал, как его отрывают. Клятвенный договор нарушен, но Связь осталась. Каждый из нас в какой-то мере может чувствовать остальных. Стоило разузнать новости, и я выяснил правду о том, что с ним случилось. Это изначально было похоже на смерть – и я думаю, что в конечном итоге ею и стало.

Рлайн вошел в прачечную и почувствовал, как все присутствующие – забери их буря! – повернули головы, чтобы посмотреть на него. Охранники-певцы у двери оживились, один пихнул другого и запел в ритме любопытства. Человеческие женщины, трудившиеся у больших корыт с пенистой водой, оборачивались, не переставая тереть. Мужчины, которые работали у чанов для отбеливания – вращая ткань внутри длинными шестами, – остановились и вытерли лбы. Болтовня перешла в шепот.

Рлайн. Предатель. Изгой. Диковинка.