Ритм войны. Том 2

А вот с его наставницей все обстояло иначе. Она забралась на приставную лесенку и перебирала книги на верхней полке. Ее одежда, сделанная из ее сути, напоминала наряд тайленской торговки: юбка до колен, блуза и шаль. В отличие от спренов чести, ее окрас был полуночно-черным, и когда свет падал под определенным углом, появлялись переливы цвета, как от масла на лезвии клинка.

Она была чернильным спреном; Ясна связалась с таким же, хотя Адолин никогда не видел его. Эта называла себя Купаж – имя казалось ему странным.

– А, великий князь, – сказала она, заметив его. – Вы здесь быть.

– Да, – ответил он.

За недели бесед он почти привык к ее особому стилю речи.

– Хорошо, хорошо, – сказала она, спускаясь по ступенькам. – Времени у нас почти нет. Пойдемте, надо поговорить.

– Времени почти нет? – переспросил Адолин, спеша рядом с ней.

Она была ниже ростом, чем большинство спренов чести, ее чернейшие волосы были заплетены в подобие косы и подколоты. Едва заметная разница в оттенках подчеркивала круглое личико и маленький нос.

– Да, – сказала она. – Спрены чести назначили дату вашего суда. Она быть.

– Когда?

– Три дня.

– Значит, Верховный судья здесь? – спросил Адолин, когда они подошли к своему столу.

– Должен скоро вернуться. Возможно, уже здесь. Поэтому надо решать. – Она села, не переставая говорить. – Вы еще не готовы. У вас нет прогресса, великий князь Адолин. Я говорю это не для того, чтобы оскорбить. Просто так быть.

– Я знаю, – сказал он, садясь. – Законы спренов чести… сложные. Жаль, что вы не можете выступать от моего имени.

– Обычай не такой быть.

– Очень досадно.

– Да, – согласилась она. – Это неудивительно, поскольку правила придумала заносчивая кучка чопорных, чрезмерно отполированных пуговиц.

Спрены чернил и спрены чести не питали друг к другу особой любви. А Купаж, предположительно, была из самых дипломатичных представителей своего народа – ее прислали в Стойкую Прямоту как официального эмиссара.

– Я знаю спрена чести в моем мире, – сказал Адолин. – Иногда она бывает… причудливой, но я бы не назвала ее чопорной.

– Древняя Дочь? – уточнила Купаж. – Она не единственная, у кого и впрямь такой характер. Многие спрены чести были на нее похожи. Другие все еще похожи. Но Стойкая Прямота и те, кто здесь быть, оказали сильное влияние на их народ. Одни проповедуют изоляцию. Другие слушают.

– Какие крайности… – сказал Адолин. – Они должны понять, что есть лучший способ справиться со своим гневом на людей.

– Согласна. Лучшее решение быть. Я бы просто вас убить.

Адолин вздрогнул от неожиданности:

– Простите?

– Если человек попытается связать меня узами, – сказала Купаж, листая книги в своей стопке, – я напасть и убить. Это лучшее решение быть.

– Я не думаю, что Сияющие создают узы насильно, – заметил Адолин.

– Они принуждать. Я ударить первой. Ваше племя не заслуживает доверия. – Она отложила книгу и покачала головой. – Как бы то ни было, я беспокоюсь о вашей подготовке. Она слаба, и не по вашей вине. Спрены чести используют хитросплетения законов против вас, во вред вам. Вы будете как ребенок, который пытается драться на дуэли. Я полагаю, что у вашего племени суды устроены более открыто?

– По сути, надо пойти к ответственному за правосудие светлоглазому и выступить в защиту своих интересов, – сказал Адолин. – Он выслушает, может быть, опросит свидетелей, посовещается с экспертами, а потом вынесет решение.

– Коротко, просто. Очень несовершенно, но просто. Спрены чести этого региона любят свои правила. Но возможно, лучшим решением будет… – Она взяла одну из книг, которые просматривала, когда он пришел. – Мы можем ходатайствовать о судебном разбирательстве с обличителями. Разновидность, более похожая на ту, что вам уже известна.

– Звучит здорово, – сказал Адолин, расслабляясь.

Если бы пришлось выслушать еще одну лекцию, включающую такие термины, как «оправдательные доказательства» и «компенсационные выплаты», он попросил бы его казнить и покончить с этим.

Купаж говорила, одновременно делая пометки:

– Хорошо, что я провела эти недели, обучая вас основам. Так вы можете надеяться на победу в разбирательстве. Прежде чем я все объясню, изложите мне вашу стратегию в общих чертах.

Они говорили об этом десятки раз, и Адолин мог протараторить стратегию задом наперед. Он не возражал: солдаты на плацу отрабатывают все маневры до тех пор, пока не смогут выполнять их во сне. А этот суд – все равно что битва. Купаж неоднократно предупреждала его остерегаться словесных засад.

– Мне нужно убедить их, что я не могу нести ответственность за действия древних Сияющих, – сказал Адолин. – Что они не могут избегать меня или моего отца из-за того, что совершили наши предки. Чтобы добиться этого, я продемонстрирую свой характер, докажу, что современные Сияющие не связаны со старыми орденами, и докажу, что наши действия перед лицом нынешнего кризиса являются свидетельством чести, проявляемой людьми.

Купаж кивнула: