Ритмы Евразии: Эпохи и цивилизации

Больше всего пострадала от новокаспийской трансгрессии Хазария. Хазары жили в низовьях Волги, в дельте и пойме ее. Они занимались не столько скотоводством, сколько виноградарством и рыбной ловлей. Спокойные протоки среди зеленых лугов и зарослей тростника кормили многочисленное население и столицу государства – Итиль, расположенную на острове, образуемом Волгой и ее восточным протоком – Ахтубой. Имея прочную экономическую базу, хазары господствовали над редким населением сухих степей, окружавших низовья Волги. Но поднявшееся море затопило их землю и заставило последних хазар выселиться на высокие места. Только на Бэровских буграх сохранились хазарские кладбища и земляные полы их жилищ. Они-то и позволили восстановить картину процветания и гибели «русской Атлантиды». Когда же море спало снова и дельта Волги стала пригодна для жизни, вернувшиеся в нее потомки хазар стали называть себя астраханскими татарами.

Отмеченные переносы циклонного увлажнения отразились равным образом и на кочевом скотоводстве, а значит, и на могуществе Золотой Орды и ногайских орд. Сокращение стад и табунов в засушливые периоды ослабляло их, поскольку эти этносы адаптировались к условиям роскошной влажной степи.

* * *

Итак, взаимодействие истории природы и истории людей – интерференция двух форм развития материи, осуществляющаяся в системах этносов и их исторических судеб.

Явления природы оказывают влияние на хозяйственную жизнь народов; изобилие или оскудение определяют мощь той или иной страны, а иногда стимулируют переселения в области с благодатным климатом; в результате миграций происходят этническая метисация и, как ее результат, – этногенез. Этот процесс, лежащий в сфере природы, в истории коррелируется со спонтанным развитием человечества как целого, создающего и совершенствующего техносферу, на базе которой идет прогрессивное социальное развитие.

Люди и природа великой степи

(Опыт объяснения некоторых деталей истории кочевников) [55]

Восточная Азия на широте Великой Китайской стены, сооруженной впервые в IV – III вв. до н.э., разделена четко ощущаемой ландшафтно-климатической границей. К югу от нее лежит зона мягкого влажного климата. В древности там росли субтропические леса, сведенные затем земледельцами, использовавшими плодородную землю под пашню. Отсюда возникло древнее название Китая – Срединная равнина. К северу расстилаются сухие степи, постепенно переходящие в пустыню Гоби, по другую сторону которой идет столь же плавный переход от сухих степей через обильно увлажненные луга к горной тайге, иногда (на склонах хребтов Хэнтея и Хантая) проникающей далеко на юг. Здесь издавна обитали охотники и рыболовы: предки тюрок, монголов и европеидного народа динлинов.

Во II тыс. до н.э. местные степные этносы жили еще оседло, и некоторые из них широко практиковали земледелие и оседлое скотоводство [10, 161]. Но жестокая засуха середины I тыс. до н.э. вызвала дефляцию около водопоев нарушенного почвенного слоя, прикрывавшего песок [82]. Ветры разносили песок по степи и сделали многие ее участки непригодными для земледелия. Пришлось перейти на скотоводство, а так как травы в засушливые эпохи было мало, то надо было перегонять скот туда, где она есть. Так в этих степях появилось кочевое скотоводство – способ приспособления хозяйственной системы к условиям, возникшим за счет сочетания климатических колебаний и ведения хозяйства древними земледельцами.

На рубеже IX – VIII вв. до н.э. в степях Центральной Азии сложился комплекс кочевых этносов, в котором ведущую роль играли хунны. Туда входили также динлины, дунху (предки сяньбийцев и монголов), суни, кочевые тибетцы Амдо и предгорий Куньлуня. Эта многоэтническая целостность находилась в оппозиции к древнему Китаю и ираноязычному Турану (юечжи) [111, с.10–12]. Вплоть до 209 г. до н.э. история кочевников письменными источниками практически почти не освещена, конец же этой фазы известен достаточно подробно. Большую часть сил хунны тратили на отражение ханьской (китайской) агрессии, благодаря чему смогли сохранять независимость и целостность своей степной державы до конца I в. н.э. [66, с.218–220]. Разгромленные сяньбийцами в 93 г., они раскололись на четыре части, из которых одна перемешалась с сяньбийцами, вторая осела в Семиречье, третья ушла в Европу, а четвертая вошла в Китай и там погибла [там же, с.241. См. также: 121].