Ритуал

Своей среди аллари за один вечер не стать – вряд ли всё будет настолько просто, но право учиться в круге я отстояла, выбила доступ к Источнику – и это самое главное. Девочки возвращаются сегодня домой, а значит завтра Маги будет на радостях готовить особенно вкусно, а утром Нэнс одернет шторы, и скажет, как обычно: «С утречком, мисси… ».

Смех звенел над табором, когда мы в очередной раз влетели с горы в огромный сугроб у подножия, и откапывали, пихая друг друга локтями. Я и, незнакомые ещё утром, аларийцы.

Аларийцы, самый страшный враг которых, прыгал вместе с ними через костёр, пил самогон из горла и валялся в сугробах. Сейчас мне нужно только одно – немного времени. А когда старые хрычи очнуться, будет уже слишком поздно.

***

На кольцевой было людно – толпа нисколько не поредела, явно планируя наслаждаться праздником до середины ночи. Уже почти совершенно охрипшие к вечеру торговцы севшими на морозе голосами зазывали народ к своим лоткам.

Ребятня с визгами таскала по улицам фонари и игрушки на длинных алых шелковых лентах.

На развилке я придержала коня, выбирая дорогу. В Вестнике, который прислал Кантор было указано, что праздновать «золотая молодежь Керна» планировала в ресторации, недалеко от центральной улицы. «Все свои», так написал Тир. «Не стоит отделяться от общества».

Нэнс и девчонок я отправила в поместье лично и сразу, проконтролировав, пока старые аларийские хрычи не надумали чего–то ещё. Ликас остался в Таборе, отправив со мной четверку, и мы медленно трусили по запруженным улицам, огибая народ.

К Тиру у меня был только один вопрос. Каких псак он не сказал мне про Гранолу?

К «своим» не хотелось. Пафос, следить за тем, что делаешь, что говоришь, как смотришь, как двигаешься. Дорогое мирийское вместо аларийского из горла. Псаковы фонарики в небо, и, наверняка, под надёжным куполом тепла, не дай Великий, мороз испортит кожу.

Золотая вспышка и в воздухе расцветает ещё один Вестник, полыхая тировской родовой силой. Второй я даже не стала читать – схлопнула сразу. Не сегодня. Будем считать, что на приеме у Аю я уже выказала достаточное количество уважения родам Предела.

Уважения на сегодня больше нет. Кончилось.

Я развернула коня к окраинам, и, не оглядываясь, потрусила в обратную от ресторации сторону.

***

Пахло гарью. Над черными развалинами бывшей лавки вился сизый дымок тонкими струйками. Пара предприимчивых горожан разбойного вида волокла большой чан и уцелевшие инструменты.

– Мародеры, – констатировал один из охраны, двинув коня вперед. Я подняла руку, останавливая – мертвым всё равно, и мы здесь не за этим. Пусть живут. Хотя бы эти. Пусть живут.

Гектор писал, что в доме чисто – никого не нашли. Вообще никого. И ни единого следа. Я пыталась прикинуть, сколько мгновений прошло, с того момента, как я отправила Вестник центуриону Лидсу, убравшись из «Кузнечной лавки» – выходило, что не больше десяти.

– Подчистили и сожгли, – прошептала я себе под нос. Быстро работают. Очень быстро.

Хмель выветрился из головы мгновенно, и настроение рухнуло вниз. Малолетних идиотов было жаль. Ровно десять пешек покинули доску.

– Леди?

– Ничего, – я развернула коня в сторону выезда из города – проще ехать Окружной, чем опять толкаться в толпе. – Домой. Я увидела всё, что хотела.

И даже могла предположить, где завтра всплывут тела юных горских искателей истины. Там, где всё начиналось. В Лирнейских.

***

Кантор с охраной нагнали нас у Западных ворот.

Я как раз схлопнула пятый по счёту Вестник, полыхнувший расплавленным золотом, чтобы не отвечать, подняла глаза и… встретилась взглядом с раздраженным до крайности Тиром.

Кантор молча оценил подпаленную алую юбку, витой пояс с аларийскими узорами, пару кос, спускающихся на грудь с вплетенными лентами, и поджал губы ещё сильнее.

– Вестники с маячком? – иначе как Тир умудрился меня найти.

– Леди Блау продолжает выбирать плебеев, вместо того, чтобы разделять интересы своего круга.

– «Своего круга» хватило, – я провела ребром ладони по шее. – Сыта на сегодня. И, передавай привет бабушке. Она покинула прием у магистра в превосходном расположении духа.

Тир втянул воздух сквозь зубы, и тронул поводья, подъезжая ближе ко мне, круп в круп.

– Бабушка… бывает резка…

– Наоборот, – я фыркнула, – одна из самых нормальных в нашем террариуме. Так благожелательна и мила, что я просто жажду повторной встречи!

– Блау! Ты говоришь о моей бабушке, – процедил Тир.

– Не хочешь говорить о сире Тир? Давай поговорим о Граноле, – я тронула поводья и отъехала в сторону.

– Кто? – Кантор зло прищурил глаза.

– Ты. Ты не сказал. Хотя должен был.

– Вайю… всё будет решено и так. Мы выставили участника. Седьмой круг, – отмахнулся Тир.

– Оу. Какая забота, – я улыбнулась в ответ.

– Забота! – он явно рассердился, грубо дернув поводья. – Ты узнала и что бы было? Ты опять поломишься, как секач через заросли, сметая все на своем пути. И ради кого? Ради Ву? – выплюнул он. – Ты уже наломала дел, хватит…

– Очень хочется тебе вмазать, – поделилась я доверительно.