Ритуал

На туалетном столике стояли фиалы в ряд – часть я уже выпила, вторую после завтрака, третью – на вечер. Целитель поработал хорошо – тянуло, но боль чувствовал отдаленно, приглушенным фоном. На спину я смотреть не стала – мне хватило ноги и бока, и вида лица Нэнс, когда она помогала мне в купальнях.

– Нет, убери, – я махнула аларийке, – хотя оставь. – Она снова метнулась ко мне с ворохом шарфов. – Нет, убери. Был меховой воротник – высокий и подойдет по сезону, чтобы закрыть всё это…

Я ещё раз с неудовольствием посмотрела в зеркало.

– И перчатки, кружевные, без пальцев, в тон, – я пошевелила жирными, смазанными заживляющей мазью пальцами – расцарапаны и сбиты в кровь. Тоже нужно закрыть.

Если посчитать все допущенные вчера ошибки, пальцев на одной руке не хватит, и первый бой… Я снова застонала.

– Мисси, – Нэнс уперла руки в боки. – Где болит!

– Тут, – я постучала костяшками по голове. – Тут болит…

– … божечки я за мастером-целителем …

– … мозгов нет потому что.

– Мисси,– философски протянула Нэнс, – нужно съесть сладкого, и сразу всё пройдет. – Она перекладывала с большого подноса то, что принесли служанки с кухни. – Вы у меня вот, – она сжала внушительные кулаки, – вот на этих руках выросли. С самого детства… если не дано чего… обделил Великий… это почитай сразу видать…

Я поперхнулась.

– Нэнс, ты хочешь сказать, что у меня нет мозгов? – одно дело выслушивать такое от дяди, и совсем другое от собственной служанки.

– Рази я могу, мисси? – Нэнс округлила глаза. – И не я говорю – вы говорите, – она начала загибать пальцы, – матушка ваша ещё помню сетовала, дядя ваш, – ещё один палец, – и братец, хотя кому-кому, а ему грех так говорить… Съешьте сладкого, мисси, и не думайте лишнего…

Нэнс налила пиалу свежего чая и переставила с подноса блюдца – пирожные. Те самые, которые я любила по утрам. Ёщё теплые рисовые лепешки и крохотные пирожки на один укус.

За вчерашнее наш Центурий просто убил бы меня, а потом воскресил, чтобы я не позорила его седины. Расслабилась на мягкой постельке, успокоилась, что дядя рядом. Давно тюремного пайка не ела, Блау? Пирожные ей подавай, торты, пирожки, и непременно свежее все. Отожралась.

– Убери, – я отодвинула от себя тарелку.

– Мисси, – всплеснула руками огорченная аларийка, ваши любимые же. И мастер-целитель сказал нагуливать аппетит…

– Ещё не нагуляла, – рявкнула я. Никаких пирожных. Хватит. Расслабилась. Дорвалась до мягкой постели и сладкого.– Есть лепешки? Простые и не сладкие?

– Дык… вчерашние кажись остались, но твердые оне, мисси, зачерствело уже… а пирожки свежие, Маги раньше зари встала, чтобы значится…, – в голосе аларийки отчетливо звенела обида и непонимание.

– Убери, Нэнс.

Но она всё настойчивей двигала и двигала эти псаковы тарелки ко мне.

– Убери! – я смела тарелку со стола, лепешки запрыгали по полу. – Никаких пирожных, никаких пирожков. Хватит. Неси чем черствее, тем лучше. Неси вчерашнее.

– Мисси, вы же отродясь такое не ели…

– Нечего отжираться, – я хлопнула ладонью по столу. – Вон какие бока. Будем худеть, Нэнс.

Брови аларийки поднялись домиком – ущипнуть себя за бок у меня не вышло – с одной стороны не за что было, а с другой – нельзя, все жирно смазано лечебной мазью, поэтому … я ущипнула за пухлый бок Нэнс.

– Вот какие бока, – аларийка начала медленно заливаться темной краской. – Это вредно для здоровья. Поэтому будем худеть вместе – одна ты не сможешь. Скажи Маги – у нас пост Великому, покаяние за грехи, – добавила я подумав.

– И за какой грех-то пост держать? Что за грех то такой?

– Самый страшный грех, Нэнс, – я сдула длинные пряди челки со лба. – Это глупость. Несусветная, – добавила я, подумав.

– Но мисси, – аларийка чуть не плакала, – я то ведь не грешила…

– Значит согреши! Чтоб не зря!

– Но мисси!

– Я всё сказала! Худеем и точка.Неси вчерашнее!

Пока Нэнс подбирала все с ковра, в дверь спальни постучали – короткий решительный перестук, скрипнули петли, и бодрый, неестественно веселый Наставник зашел в спальню.

– Наставник… ясного дня…

– Ясного дня, Вайю…, – Луций аккуратно, бочком, обошел аларийку и перешагнул рассыпанные лепешки. – ...как вы тут?

Нэнс зарделась, выронила все на пол обратно, ойкнула, и тут же начала подбирать снова. Я хмыкнула, глотая смешок, и глазами показала Луцию на кресло, одно из двух, которые вместе с маленьким столиком стояли под репродукцией «Грозовой охоты». Аларийка ойкнула ещё раз, и, прихватив поднос и тарелку, умчалась к Маги. Наставник вчера произвел на нее просто неизгладимое впечатление.

Всё утро аларийка тараторила без умолку – когда помогала одеваться, в купальнях, когда приходил Целитель, все время… и говорила только о Луции.

Зи забрали из круга менталисты. И забрали «супостата» чернокафтанники к нам, на нижний уровень. Сяо с Луцием запустили стабилизатор. А трупам в артефакте-восстановителе делать нечего. То, что Зи жив – меня утешило. Одно дело – решать самой, и совсем другое убить, подчиняясь чужому воздействию.