Ривер

Вот на это был похож секс между ангелами. Вот зачем подобное подражание придумал Нитул. Харвестер пила кровь с таким же наслаждением как ледяной чай в жаркий денёк в бассейне реки Стикс. Теперь она осознала, что придуманное Нитулом вино являлось жалкой пародией на реальные ощущения. Сейчас всё было чувственно. Сплошной декаданс. Буквально божественно. Если бы можно было Небесам дать определение вкуса, то им бы стала кровь Ривера. Харвестер хотелось больше.

— Полегче, милая, — донёсся до неё хриплый голос Ривера, добавив ещё эйфории к ощущениям. — Ты сможешь попозже ещё получить желаемое. Я никуда не денусь.

«Обещаешь?» Вопрос возник в голове как что-то естественное. Плевать. Она позже этому ужаснётся. Сейчас же всё, что имело значение — кровь Ривера. То, как он заставлял её себя чувствовать.

Ради неё он нарушил ещё одно огромное правило, и сделал это с такой лёгкостью, словно не совершает преступление, за которое может лишиться крыльев. Осознание этого охватило Харвестер, выпотрошило эмоционально.

Это так её завело, что захотелось зубами сорвать с Ривера одежду. Застонав от этой мысли, Харвестер начала двигать бёдрами, вперёд и назад прокатываясь по его возбуждённому члену. Ей показалось, что она услышала его стон, и неужели его дыхание стало таким же частым, как и её?

— Эй, Харвестер. — Ривер погладил её по спине и продолжил хрипло, с придыханием: — Тебе нужно остановиться.

Никаких остановок. Всё её тело вибрировало с угрозой разорвать её на части в тёмной, кипящей бури восторга… Тёмной… кипящей… нет, это не кажется правильным. Её охваченный ангельской кровью мозг больше не мог сосредоточиться. В Харвестер вливались небесный свет и сила Ривера, делая её сильнее. Смещая тьму, зло и…

— Харвестер, — до неё донесся голос Ривера, более настойчивый. — Прекрати.

Его руки, которыми он гладил её спину и зарывался в волосы, теперь сжимали плечи болезненной хваткой. Зарычав, Харвестер с удвоенной силой принялась потягивать кровь. Где-то в уголке сознания она понимала, что должна остановиться, но раздавила эту мысль холодным, беспощадным сердцем. В конце концов, она ведь была падшим ангелом. Злом. Дочерью Сатаны.

Внезапно Ривер от неё оторвался. По разорванному горлу текла кровь, взывая к Харвестер как сочный гамбургер взывает к голодному человеку. Она бросилась на ангела, но тот увернулся.

— Ты… я помню… вот дерьмо. — Он уставился на Харвестер как на незнакомку и одновременно на старого врага, и прикрыл ладонью рану. — С тобой что-то не так.

С ней что-то не так? Харвестер рассмеялась, и даже для собственных ушей этот звук вышел пугающим.

— Ангел, со мной всё в порядке, — её голос деформировался. Стал утробным. Звук окружало что-то демоническое. — Дело в тебе. Ты сияешь. Ты ангел в аду, и теперь все об этом узнают.

Глава 12

Метатрон мчался по залам комплекса Архангелов, сердце колотилось как бешеное, проявление силы так и вылазило на поверхность.

Крики отражались от стен и столбов, а под ногами земля дрожала толчками.

Он завернул за угол ко входу в Хрустальный Кабинет и на мгновение замер от представшей перед ним ужасающей картины — Кромсатель Душ разрывал на части ангела.

Демон.

Нога ни одного демона не ступала на Небеса, не говоря уже о том, чтобы оказаться в строениях Архангелов.

— Метатрон! — взревел где-то за спиной Рафаэль.

Метатрон метнул в демона пламенный кинжал, а затем с лёгкостью вынул его.

Кромсатель Душ завизжал, когда его тело обуяло пламя, и осыпался дождём пепла на пол из золота и драгоценных камней.

Развернувшись в сторону крика Рафаэля, Метатрон наткнулся на ещё одного Кромсателя Душ, но прежде чем смог его уничтожить, зверь был мечом разрублен пополам.

Демон рухнул, и с его смертью всеохватывающее, почти парализующее ощущение зла на Небесах исчезло.

Позади существа, весь забрызганный кровью, стоял Рафаэль. Неверие и гнев проявлялись в каждой чёрточке лица, и Метатрон подумал о том, что выглядит таким же поражённым, как и Рафаэль.

— Безумие какое-то, — выдохнул Рафаэль, его голос был пронизан едва слышной, редкой ноткой страха.

Нет, он не боялся демонов. Он боялся за будущее, как и Метатрон.

После того как Сатана возглавил восстание, разделившее Небеса и стоившее тысячам ангелам жизни, Рай больше не сотрясали события подобного масштаба.

— Да это гораздо хуже, — мрачно произнёс Метатрон. И, должен был признать, голос его дрожал.

Рафаэль достал меч и силой мысли очистил его.

— Люцифер не мог ещё родиться.

Метатрон добрался до глубоких ощущений на психическом уровне.

— Нет, тут замешан не Сатана.

Рафаэль нахмурился.

— Тогда кто?

— Есть только один ответ. — Метатрон даже не сомневался, он точно знал.

Рафаэль широко распахнул глаза.

— Ривер.

— И Харвестер. Тут только одно объяснение.

В лице Рафаэля проступил гнев, но эмоция оказалась гораздо холоднее, чем ожидал Метатрон. Другие архангелы всегда ненавидели Ривера, но Метатрон не знал причины.