Рижский клуб любителей хронопортации

На следующий день Сергей и Галка поженились. И хотя торжество получилось более чем скромным, как говорится, на две с половиной копейки (без традиционных белого платья и фаты, приглашенных гостей и народного гулянья), они все равно были счастливы. Сергею тогда, кстати, только-только исполнилось восемнадцать лет. А Галке, что греха таить, – на семь лет больше. Что, скажете, приворожила опытная бабенка несмышленого мальца? На смотринах его мамаша так и бросила ей в глаза, точно обглоданную кость, свой «вердикт»: «Окрутила, ты, Галина, моего молодого дурака». В общем, с той поры не заладились у Галки отношения со свекровью.

Недолго прожили молодожены вместе: Сергея весной призвали в армию на два года. Даже не отгуляли до конца медового месяца. Отсрочек военком, суровый усатый полковник, туго перетянутый скрипучей портупеей, не дал. «Перебьетесь! – рявкнул он в ответ на Галкину просьбу. – Раньше уйдет, скорее вернется». Веских причин поблажки не усмотрел, а потом вдруг по-отечески и более благожелательно добавил: «Радуйся, дуреха, что у тебя муж – не чурка среднеазиатская, а обычный русский парень, вернется домой живой и невредимый, а не в цинковом гробу, так что попусту слезы не лей!» Всем было известно, что в Афганистане уже больше года стояли советские войска, и не для того, чтобы сажать деревья; по негласному решению партии и правительства туда, южнее Кушки, для пополнения «ограниченного воинского контингента» пока еще отправляли преимущественно этнических таджиков и узбеков.

Известно ведь, что перед смертью не надышишься, а перед долгой разлукой – не налюбишься. Последние их семейные дни и ночи выдались бурно-страстными, они не могли насытиться друг другом, три дня подряд не вылезали из постели. А через месяц после того, как он ушел, она поняла, что беременна, и очень обрадовалась – ребенок, зачатый в любви, будет счастливым! Почему-то сразу подумала, что будет мальчик, которого непременно назовет Антошей. Так и вышло. Конечно, Галке помощи ждать было неоткуда – свекровь обходила их дом стороной, семейными делами сына не интересовалась, даже не удосужилась поздравить со свадьбой, про внука ничего слышать не желала. Своя мать, еще достаточно молодая женщина, проживавшая в родном городе Шагала, сама пыталась устроить собственную жизнь, приехать не могла (или не хотела) – у нее как раз в это время закрутился пикантный роман с заморским дальнобойщиком. «Ну и что с того, что кривогубый, зато – югослав», – делилась она в письмах с дочерью. Надо все-таки отдать должное ее матушке: учитывая непростые обстоятельства, в которых оказалась Галка, она раз в месяц исправно высылала деньги – на них та и жила. Помощь матери выручала, ведь прожить на жалкое солдатское пособие, выплачиваемое военкоматом, было невозможно. Так что родильный дом они покидали только вдвоем с сыном. И хоть Галка к этому была готова, ей тогда взгрустнулось.

С рождением ребенка ее жизнь кардинально переменилась: учебу в институте пришлось оставить до лучших времен – не колеблясь, взяла академический отпуск, все свое время отдавала сыну. Забот прибавилось настолько, что порой не хватало часов в сутках. И все время очень хотелось спать… спать… спать… Но сознание того, что с ней рядом родное существо, абсолютно беззащитное и беспомощное, со сморщенным маленьким личиком, кряхтевшее, как старичок, и без устали сучившее ножками, успокаивало. Главное, что сынок креп и рос прямо на глазах. Это ли не счастье?

Очень поддерживали письма от мужа-солдата, добрые, нежные, заботливые, они приходили от Сергея каждую неделю, а иногда и по два. Она, само собой, так же часто ему не писала – на это не было времени, а нередко и сил. Галка аккуратно нумеровала солдатские весточки, проштампованные синей треугольной печатью с номером войсковой части, складывая их в стопку, часто перечитывала, выучив назубок подробности армейского житья-бытья своего супруга. После трех месяцев «учебки», где он успешно прошел курс молодого бойца и обкатку танками, Сергей попал служить в одну из мотопехотных частей, дислоцированных в Пермском крае. Впрочем, повышать навыки стрельбы из автомата и чистить картошку на кухне, как и положено по первости зеленым новобранцам, ему пришлось совсем недолго: местный начальник клуба, молодой старлейт, прознавший о театральных подвигах юного солдата, с радостью забрал его в помощники – заведовать полковой художественной самодеятельностью. Сергей считал, что ему несказанно повезло, поскольку клубный начальник его оказался не солдафоном, а сугубо штатским душевным человеком, кстати, завзятым театралом. Сергей быстро освоился с обязанностями киномеханика, с удовольствием крутил по выходным солдатам героико-патриотические и комедийные фильмы. Быстро сколотил театральную труппу из салаг, изображая перед ними бывалого режиссера, пытался привить им азы «памяти чувств» и даже лелеял мечту поставить когда-нибудь для однополчан «Гамлета». Ну и, конечно же, успевал забрасывать любимую жену письмами.