Robbie Williams: Откровение

«Именно. С кем-то определенным не хотел быть вместе. Не судьба мне серьезные отношения. Настолько не судьба, что я подумал сделать вазэктомию».

Что, прям серьезно об этом думал?

«Ага. Думал такой: могу и вазэктомию сделать, детей-то нет, а залетов не хочется. Ну и реализация этой идеи была прям на подходе, так сказать».

Я возражаю: у любого человека есть два конкретных способа упасть в твоих глазах. Один: любить тебя. Другой: не любить тебя.

«Ага. И я совершенно мог упустить тот факт, что основа нашей дружбы прекрасна… ну, упускал, пока не перестал».

Он понимает, насколько близко все было к тому, чтоб вообще не случиться, и что он мог бы и не сделать того, что сделал. Он знает, что уже стоял в опасной близости к другой жизни, совсем не той, которою он жил последние десять лет.

Вспышка, которая ясно высветила все это, озарила его в лос-анджелесском отеле Chateau Marmont. На дворе – вторая половина июня 2008 года. Роб, снова мужчина свободный – с Айдой они окончательно расстались две недели назад – отправился потусоваться вечером. В патио он увидел сидящих за столиком и беседующих Кемерон Диас и Дрю Берримор. Он туда пошел не затем, чтоб с ними встретиться, но, поскольку знал обеих хорошо, присел к ним поболтать. «И я только сказал, – вспоминает он, – что вот собираюсь расстаться с девушкой, что это ужасно… и начал говорить о том, какая Айда хорошая. Я о ней говорил так восторженно, с такой любовью, что Камерон Диас заметила: “мне кажется, ничего у вас там не закончилось”». И да, наступил тот самый момент. После всего, что происходило до того, вот так все повернулось.

«Тут у меня настал момент ясности, – говорит он. – Страшноватый момент, но ясность пришла: я должен привести эту девушку обратно к себе и относиться к ней хорошо. Так что мои ноги сами понесли меня от Chateau в дом Айды, где она лежала на кровати, свернувшись калачиком. Она сильно похудела и выглядела больной».

После расставания с Робом оказалось, что Айде негде жить – ее мама Гвен сдала тот дом, где жила Айда. Роб тогда предложил ей поселиться в отеле – она это предложение отвергла. Переехала к маме, даже постель с ней делила.

«Я вошел в комнату, увидел, как она похудела, и подумал: ну черт возьми. Она типа лежала в кровати, явно совершенно убитая, сжалась вся, больно ей, в мыслях – как же все так с ней получилось?»

Она сразу обрадовалась, увидав тебя?

«Да. А потом я сделал то, на что, как мне казалось, не способен. Но вот я был тут у нее».

Попросил прощения?

«Не помню. Но определенно понял: нельзя этого человека ни в коем случае еще раз наебать».

Если б Айда не придерживалась своей линии, как ты думаешь, ты бы снова оказался в том месте?

«В отношениях? Нет, наверное».

А, по-твоему, другая жизнь какой была бы?

«Без руля и ветрил. Думал бы “а смысл?” почти про все. Сейчас есть путь, и он всему придает смысл. Грустно думать, что я бы в 43 года был бы без детей и отношений. Кто знает, что по ходу дела происходило бы, но я бы мог выбрать другую дорожку, которая сейчас привела бы меня к одиночеству».

* * *

Август 2016 года

Пришла беда – отворяй ворота. Менеджер Роба Дэвид Энтховен заболел уже некоторое время назад, но предполагалось, что у него сейчас рецидив гепатита С – такое с ним часто бывало. Сейчас же Робу сообщили, что у Дэвида неизлечимый рак. А для Роба Дэвид был гораздо больше, чем просто менеджер. Он, который сам поборол очень серьезные наркозависимости, помог Робу решить его проблемы и вообще за ним приглядывал. Долгое время он был именно тем человеком, которому Роб скорее всего позвонит первым делом, когда какая-то проблема, дилемма или нужно сложное решение. Человек, чье мнение Роб уважал и чьим советам следовал.

Роб сидит на террасе своего лос-анджелесского дома, пытаясь все это осмыслить. Он только что разговаривал с Дэвидом, который сейчас в Лондоне. Дэвид, как обычно, в приподнятом настроении, все советы дает. У Роба запланировано полететь в Лондон примерно через неделю. Там они и увидятся.

«Эта штука проникает всюду и сжирает все, – говорит Роб. – Я раньше просто не знал».

Они с Айдой сидят и болтают о всяком-разном. Чтобы отвлечься, он пробегает песни на компьютере. Одну из них – медленную и мощную – они с Гаем написали в прошлом году. Спорная: он сам не понял, нравится она ему или не очень. Называется “Last Song Ever”, а странные вирши – про мораль и страх, а также про упущенные моменты. Он тогда беспокоился, что она слишком уж мрачна, – даже переписать ее пытался. Но сегодня-то она воспринимается совсем по-другому.

«Не подержишь ли за руку меня, пока я не перестал дышать?

Я помню, что обещал не уходить без тебя.»

«Тебе бы назвать ее “Песня Дэвида”», – предлагает Айда.

Он так и сделал.

* * *

На следующее утро – годовщина Роба и Айды.