Род

Кто знал, что Бьёрн убил Карла?

Кого ты защищаешь?»

Хельга медленно-медленно закрыла глаза. Когда они снова открылись, она уже все знала и понимала.

– Ты понимаешь, что я должна все рассказать Хильдигуннюр.

– Да, – сказал Эйнар.

– Не возвращайся в дом. Иди в свой сарай. Она не захочет это делать перед гостями.

Эйнар кивнул.

– Мы поговорим об этом. Мы что-нибудь придумаем.

Он снова кивнул.

– Иди, – сказала она, отмахиваясь от него, как делала сотню раз до этого, и сказала уже чуть веселее:

– Ты рассказал мне, я расскажу Хильдигуннюр, и мы все исправим.

Он шмыгнул и ушел, но она заметила у него на лице тень улыбки. Он показался ей маленьким мальчиком. Хельга покачала головой и улыбнулась. Хоть опасность и возросла, она была довольна. Запруду прорвало.

Настало время позволить реке течь.

Она быстро привыкла к шуму в доме. Теперь они пели во весь голос, краснолицые и довольные, не спуская глаз друг с друга и с кружек. Она отыскала Яки, кое-что ему шепнула, и помощник Уннтора, вечная хвала ему, не стал ничего спрашивать. Он просто кивнул и даже лукаво улыбнулся ей, словно она просила над кем-то подшутить. Теперь нужно было только найти…

«Вот она».

Хельга осторожно прокралась мимо отца и двух его приятелей, живших через три хутора от них, и нашла Йорунн. Привлекла ее внимание и посмотрела ей в глаза. Потом наклонилась поближе.

– Я знаю, что ты сделала, – прошептала она с улыбкой. – Я знаю почему, и знаю, где спрятан папин клад, и я хочу свою долю, а то я всем расскажу, и тебе отсюда не уйти.

Йорунн Уннторсдоттир была дочерью своей матери, и ее улыбка даже не дрогнула. Она лишь чуть наклонила голову и кивнула, сверкнув глазами.

– Чудесно. Может, поговорим об этом где-нибудь… в уединенном месте?

Подражая ей, Хельга в ответ тоже сверкнула глазами.

– Конечно. Иди за мной.

Она повернулась и направилась к выходу, понимая, что за ней следуют неотступно. Когда она вышла, дверь и наполовину не успела закрыться перед целеустремленной фигурой Йорунн. Хельга специально ускорила шаг. «Пусть сука побегает, чтобы меня поймать». Мимо одной постройки, мимо другой, а потом…

Хельга нырнула в Эйнаров сарай. При ее стремительном появлении юноша невольно обернулся и вскинул руки, словно защищаясь от чего-то.

– Я думал… – он не успел договорить. Дверь распахнулась, и внутрь ворвалась Йорунн. Эйнар начал сыпать словами:

– Я сказал ей, Йорунн. Сказал, что убил Бьёрна.

– Ты никчемный мальчишка, – рявкнула Йорунн. – Она знает, что это не ты. Эта сука вообще слишком много знает.

Внезапно в ее руке появился нож – и устроился там весьма удобно, отметила Хельга. Коротенькая маленькая штучка с толстым лезвием.

«Оно совпало бы с ранами Бьёрна. И это конец. Меня убьют на моем же хуторе».

– Что? – Эйнар подошел к ним. – Нет, любимая, ты не можешь.

– Любимая? – лицо Йорунн исказила веселая злость. – Ты думаешь, что любишь меня? Пусть эта сраная малявка подоит тебя, пока не выбьет эту чушь из твоей головы, парнишка.

Хельга посмотрела на Эйнара, его лицо заливала смертельная бледность.

– Но… ты сказала…

– Ты сказала, – передразнила она. – И что же я сказала?

– Ты сказала, что Бьёрн подложил нож в постель Сигмара, и нам нужно только подкинуть его обратно Бьёрну, вот и все.

– А ты даже на миг не смог отрастить яйца, – прошипела Йорунн. – Только ныл, как мелкая шавка, что нужно пойти за стариками – ага, отличная мысль. – Ее голос источал презрение. – Потому что они обязательно защитили бы моего мужа-шведа от их собственного сына. А потом ты что сделал? А?

Теперь она сводила счеты с Эйнаром, и нож был повернут скорее к нему.

Он стоял на месте, перепуганный, как застигнутый врасплох олень.

– Вот именно, – промурлыкала Йорунн, подходя к нему, – змея, готовая напасть. – Вообще ничего. Вот что ты сделал, ты, большой и сильный мальчик. И поскольку ты так долго искал свой клятый хер, – теперь она плевалась словами, рубила их, швыряла, словно камни, – явился мой дорогой братишка, и тогда ты тоже вообще ничего не сделал. Ты хоть задумался, кто убил Карла? И откуда у Бьёрна взялся нож? Он перерезал вены моему брату, и подкинул нож Сигмару, за которого я никогда не должна была выйти, и поэтому от него нужно было избавиться. А когда я сделала это, у тебя ни одной мысли не было, вообще ни одной, так что мне пришлось положить нож в постель его недоумка-сына. И после этого ты думаешь, что я тебя люблю? – Она осмотрела его сверху донизу, и в ее голосе появилась нотка жалости: – Тебя не за что любить, и это место тоже, и всех, кто тут живет.

Она осмотрела своих пленников и, казалось, успокоилась. Она одержала победу и собиралась ею насладиться.