Род

– Мы пришли сюда за золотом, вот и все. Видишь ли, у меня проблема. Я веду дела в основном с богатыми стариками, которые только валяются на медвежьих шкурах короля Эрика, смотрят свысока на людей вроде меня и не подпускают нас к лучшим сделкам. Для них я чужая, и всегда такой буду. Они понимают только золото. Я думала, что смогу заставить Карла выжать его из папаши, заплатив старому моряку, чтобы он притворился Хавардом Седобородым, но ничего не вышло. Я хотела выдавить из мамочки сочувствие, жалуясь на семейные беды или усмирив вместо Аслака его жену-коросту, но и тут не срослось. Так что послушай, что я сделаю. Я выпотрошу эту сучонку, а потом в слезах побегу к мамаше и скажу ей, что ты хотел взять меня силой, что она это увидела, и ты ее зарезал – в конце концов, ты уже убил моих несчастных братьев. Карл и Бьёрн умерли, чтобы тебе больше досталось. Я дам тебе чуток времени – молись, чтобы ты знал лес лучше моего отца. В худшем случае? Они поделят клад между мной и Аслаком, а потом я случайно выкину ребенка, пока еще не стало ясно, что не в такой уж я и тягости. А теперь отойди, а то я и тебе кишки выпущу.

– Не выпустишь, – послышался из-за стены голос Уннтора, спокойный и ровный, с легкой ноткой рыка.

Хельга вспомнила, что ей нужно дышать.

– Но если ты сейчас выйдешь и бросишь нож на землю, я, может, тебя и пощажу.

У Йорунн был такой вид, словно ее огрели дубиной. Она моргала, открывая и закрывая рот.

«Она, должно быть, хочет понять, что именно он расслышал», – подумала Хельга, а следом мелькнула мысль: «Сможет ли она теперь выкрутиться?»

– Выходи. СЕЙЧАС ЖЕ.

Улыбка против ее воли медленно расползлась по лицу Хельги. «Кажется, нет».

Сарай был залит светом факелов. Хуторяне из долины внезапно как-то изменились, стали больше похожи на Уннтора. Некоторые держали факелы, у всех было оружие. Хельга вспомнила, как мать всегда повторяла, когда кто-нибудь заходил что-то одолжить, или поболтать, или за советом: «Долина полна старых друзей». И когда эти друзья собрались за спиной Уннтора, связанные общей целью, нетрудно было представить, как тридцать – сорок лет назад они вместе плыли на запад, бросая вызов миру. Сигмар и его люди стояли, тесно сгрудившись, рядом со своими лошадьми, но без оружия. Она поискала глазами Яки – он стоял, небрежно облокотившись на бочку, набитую копьями и топорами, и ухмылялся, беззаботно положив руку на дубину размером с бедренную кость великана.

– Мы все слышали, – сказал Уннтор.

Йорунн открыла рот, но отец поднял массивную ладонь и остановил ее.

– И на моей земле пролилось достаточно крови. Я не стану требовать с вас виру, – под взглядом Уннтора животное внутри Хельги съежилось, свернулось и притворилось совсем крошечным, однако гнев в отцовских глазах предназначался Йорунн и Сигмару, – но сделаю это, если придется. Сокровище, которое вы искали, – мой «клад», пойдет в оплату крови моих сыновей, Карла и Бьёрна. Это выкуп за ваши жизни – и вы никогда больше не покажетесь нам на глаза. Теперь залезайте на лошадей и убирайтесь.

– Куда ты хочешь… – начал Сигмар, но Уннтор снова поднял ладонь и прервал его.

– Мне наплевать, куда вы направитесь, – сказал старый вождь, – но если вы еще раз ступите на эту землю, вас загонят как зверей, повесят на ветку и освежуют. – Он помолчал и, хотя говорил он негромко, было слышно каждое слово. – Я продержу вас живыми очень долго.

После этого говорить было уже нечего.

Жители долин стояли за Уннтором и Хильдигуннюр, как деревья темного леса, пока шведы седлали лошадей. Они бросали взгляды на бочку с оружием, которое Яки выкрал у них, но знали, что просить не стоит.

Йорунн и Сигмар уехали в тишине.

Глава 19

Прощание

После долгой ночи пришло мучительное утро.

Время проходило как в тумане. Отъезд Йорунн и Сигмара оставил пустоту, как вытащенная из тела заноза, и никто не понимал, что с собой делать. Иногда по небу проплывали облака, равнодушные к делам людей, бродивших внизу. Привычная хуторская работа с грехом пополам возобновилась, но никто не вкладывал в нее душу.

«Они ходят как будто во сне, – подумала Хельга. – Как будто не хотят просыпаться и вспоминать, что случилось».

Утро было в разгаре, когда Аслак и Руна приструнили детей, собрали вещи и приготовились к отъезду. Жители Речного хутора проводили их до ворот.

– Навещайте нас. Пожалуйста. – Увесистая, но добрая рука Хильдигуннюр легла на плечо Аслака. Позади нее дружелюбно маячил Уннтор.

– Навестим, – сказала Руна, и, к своему удивлению, Хельга ей поверила. Что-то изменилось в этой ворчливой женщине, пока они тут гостили. Она не могла понять, что именно, но это было что-то важное.

Ворота закрылись, и мужчины вернулись к своим делам, но Хильдигуннюр осталась и смотрела вслед семейству Аслака, которое удалялось, становясь все меньше и меньше. После некоторых сомнений Хельга решила, что постоять с ней будет правильнее. То, что это освобождало ее от домашних забот, было тут ни при чем.

– Теперь это мой единственный сын, – тихо проговорила Хильдигуннюр.

Сказать ей было нечего, и Хельга крепко обняла мать.