Родня. Пересохшее русло

Карчной, который сидел вместе с Гурамом, Тимуром, Ильгизом, Дамиром и другими, за одним большим столом, потряс головой из стороны в сторону и, наклонившись ближе к уху Тимура, сказал:

– Сцуко.., лучших забрали первыми, а мы, типа тут, такое говно – остались. Терпеть ненавижу такие речи!!! Маразм бля…

– Да она по-другому и не умеет.

– Карчной, завязывай, – прогудел Гурам. – Ладно парни, давайте Глеба помянем. Земля ему пухом и Царствие Небесное.

Все подняли рюмки и молча выпили. Какой-то тип в микрофон сказал, что сейчас поставит любимую мелодию Глеба, которую тот ему по телефону скинул за неделю до смерти. И поставил: заглавную тему из фильма «Свой среди чужих, чужой среди своих». Тимура всего передернуло и он зло спросил:

– Чё за козел там душу вынимает? Нашел чем заняться, и так.., кошки скребут.

А потом опустил голову и тихо заплакал.

Глава 6

Прошло еще два года. Всеми правдами и неправдами Тимур умудрился купить в Алма-Ате однокомнатную квартиру и был несказанно рад этому событию. Суфию так и не получилось перевезти на постоянное проживание в местность с пониженным давлением. Доктор запретил. Он одно время противился жить на родине своего отца, но всегда знал и ощущал, что фраза: «Алма-Ата – моя первая любовь», к нему именно имеет непосредственное отношение. Наипрямейшее. Что может понимать ребенок, когда ему четыре-пять лет от роду и его привезли в другой город? Что он может чувствовать, и с чем ему сравнивать свои переживания? Но любовь-то никуда не девается. Эти запахи, виды, деревья, парки, фонтаны, горы, водопады, озера. Эти зоопарк, Луна-парк, Кок-Тюбе, Медео…!!! А тут как будто новая, точнее – давно забытая, волна накрыла его своей непреодолимой мощью и он осознал: «…это тоже моя Родина». Эти дубы, тополя, клены, сосны, ели, каштаны; здания, улицы, трамваи, снежные шапки вершин; эти восточные базары – всё это одним махом вернуло его в состояние детства. Три родины – это же и не каждому так повезет: Костанай, Новосибирск и Алма-Ата. Опять же братья, сестры, тети, дяди, бабушки, дедушки…А кухня? Что может сравниться с восточной кухней? Эти ароматные травки, специи, фрукты, овощи.., этот шашлык, этот лагман, плов, манты, бешбармак, коктал, тандырные лепешки.., даже саксаул, на котором это все готовится, и тот играл не последнюю скрипку в этой симфонии вкусов и ароматов. Ну, и конечно же люди. Трудом, умом и культурой которых, столица КазССР приобретала такой нежный, изящный и стильный вид.

А переезжать он не хотел по ряду причин. И причинами этими были его мать, его маленький сын и старшая сестра, которая проживала в Бухаресте, и была очень больна. Он ее любил, переживал за ее состояние, и все свои отпуска, последние десять-двенадцать лет проводил с ней. Ему проще было добираться к ней с Костаная чем с Алма-Аты. Они были очень разными, и тем не менее, это не мешало им находить общий язык. По ее венам текла горячая кавказская кровь, а в нем – такая же горячая, но азиатская. Он всегда прислушивался к ее советам и рекомендациям, если конечно они не претили его мировоззрению. Вот и сегодня, когда она с утра позвонила на мобильный, он подготовился к очередному воспитательному процессу.

– Халло. Тимур!! Халло!!! Ты меня слышишь?

– Слышу, конечно, ты чего с утра шумишь? – его всегда несколько раздражала эта европейская форма приветствия по телефону, через букву «Х».

– Халло. Уфффф.., ну Слава Богу, ужас какой-то! Ты где сейчас?

– Дома, где же еще? У нас еще семи нет, а у вас-то поди вообще ночь глубокая? Джами, чего случилось то? Не спится что ли? Тебе плохо?

– В Алма-Ате ты?

– Ну да. Блин, Магомедовна, в чем дело?

– Да я даже не знаю, как сказать. В общем, все нормально. Просто, хотела уточнить, ты дома или нет?

– Сестра! – уже начиная реально выходить из себя, воскликнул Тимур. – Ты там головой не ударялась?! Что за хипешь? С мамой что-то?

– Да нет.., нормально всё с мамой, – перевела дух сестра и продолжила, – Тима, я тебе перезвоню.., успокоюсь только. Хорошо? – сказала Джам и отключилась. «Не хотят они для меня легкой смерти; хотят, чтобы я мучился. Что за фигня непонятная?» – подумал Тимур. И тут, буквально, через минуту-другую, снова звонок, но уже по-городскому. Тимур выскочил из ванной, так ею и не воспользовавшись.

– Как ты быстро, однако, успокоилась?

– Тимур. Здравствуй. – услышал он голос младшего брата своей матери – Ибрагима. – Так ты с ней разговаривал уже?

– О. Привет. С кем, с ней? Я думал Магомедовна звонит.

– С мамой.

– Ё-моё, а.., ну мне кто-нибудь объяснит, что происходит или надо довести человека сначала?

– Да мама твоя всем звонит и рассказывает, что самолет, на котором ты якобы летел в Костанай, разбился при посадке. И никто не выжил. Ты домой собирался что ли? С чего она взяла, что ты дожжен прилететь?

– Батюшки-святы, то есть я погиб без мучений? Домой не собирался. Я ж был зимой.

– Шуточки тебе всё. Давай уже посерьезнее. Мы тут все на ушах. В порт звонили, уточняли. Думали, ты к сыну на день рождения прилетаешь. Она и Джами успела позвонить.