Рогожская застава – Застава Ильича

Сначала, мы со  Светкой  думали , что она так ругается, хотя матершинницей    не слыла.  Но потом   Алим  перевел , это «иди сюда  или ко мне».   После  появления  Витька  за  большим столом во дворе  стала  собираться компания , играли  в карты. Стали появляться во  дворе  и незнакомые личности.  Но  мужики, жившие  в нашем доме  , при  строгом  запрете жен , с ними  старались не общаться .  Сухое рукопожатие  или кивок головы в ответ на   приветствие  Витька или его знакомых  , все, что себе

позволяли   наши  отцы.    Зато  Шипулиха  расцвела,  у нее стали появляться  новые платья , она  ярко красила  губы и  блистала шестимесячной завивкой.  В  выходные  все чаще  вытаскивался на улицу  патефон  и  устраивались танцы.  Тогда к  нам  приходила из соседнего двора  Ритка , хотя  ей это запрещалось  , и мы , дети , пересмеиваясь , смотрели , как  танцуют  взрослые.  В танцах принимали   участие молодые люди  из  подвала  , Шипулиха  и ее подружки , приезжавшие  на вечеринку.   Главой  праздника  всегда был  Витек со своими дружками.  Надо  отметить ,  что  с его приездом  в наш двор  перестали  приходить люди с толкучки.

 Уж как он это  сделал , никто не знал.  Да и рынок со временем прекратил свое существование. Участковый   тоже   часто посещал наш двор , наблюдая  за  Витьком и  его  посетителями , иногда  выясняя  с ними  какие-то  обстоятельства.

ПОХОРОНЫ  И.В. СТАЛИНА

Произошел  еще  один  случай , который  нанес  травму  нашим детским  душам.  Это  было  в тот год, когда все мы собрались  пойти в школу , в первый класс , так как были одногодками.

В марте  1953  года   умер  И.В. Сталин – вождь всех  народов в СССР.  У нас на  кухне  собрались  все соседи , женщины  плакали.

Все  думали ,  что хорошая жизнь кончилась , что будет дальше никто  не  знал .  Не будет  каждую  весну  снижения цен, которых так  ждали.  Не  будут  продавать  по дешевке  яйца  перед пасхой или  1  Мая, за которыми  мы стояли в длинных очередях . Причем

стояли   все , и взрослые и дети , а у каждого на руке химическим карандашом  стоял номерок, так как давали ограниченное количество,  а не столько , сколько  хочется.  Если  очередь была  большая, то отходили  , а в это время делали перекличку и переписывали номера , и итог – кто не успел- тот опоздал.  Занимать   надо было снова.  Крупу давали по 2 килограмма , колхозники, приезжавшие  в Москву из других  областей , деревень и сел  тоже набирали ее , занимая  очередь несколько раз.  Вот с  этим  и  боялись , наверное , расстаться  люди , привыкшие  к этой жизни , считая  себя счастливыми.

Помню, как во  время  похорон  Сталина   встали все машины  на Шоссе Энтузиастов .   Целую  минуту   гудели  предприятия, заводы, фабрики и  машины.  Это  было  жутко.  Мы смотрели ,  как плачут взрослые , слышали  этот  леденящий душу  гул  и  ждали  ужасного  несчастья.  И  оно пришло.  Равиль , Витек  и несколько молодых людей  решили  пойти на похороны. За ними  увязался  Шамиль , несмотря на протесты матери.

Тело Сталина выставили для прощания в Колонном зале Дома Союзов. Основные потоки туда устремились со стороны Курского вокзала, Чистых прудов, Цветного бульвара и Тверской. Тех, кто хотел попасть от Волхонки и Воздвиженки, отправляли на Трубную площадь: говорили, что там нужно занимать очередь, которая должна двигаться по Москве до Колонного зала.

Во второй половине дня у Трубной площади скопилась масса людей, которые пришли со стороны Рождественского и Сретенского бульваров. На Сретенском стояла колонна грузовиков, причем стояла очень плотно, буквально впритык. Выбраться на проезжую часть невозможно, а с другой стороны – стена дома, так что деваться некуда. Но никто в тот момент еще не предполагал, что это может стать ловушкой. Люди шли дальше

Шансов  выжить у людей в толпе было немного, а найти спасение в переулке невозможно, потому что он был перекрыт.  Люди гибли под ногами других людей: их раздавливало о фонарные столбы, чугунные решетки и борта машин.

«Эти борта были в крови», – вспоминал потом выживший в давке поэт Евгений Евтушенко.

 «Меня притиснуло движением к этой девушке, и вдруг я не услышал, а телом почувствовал, как хрустят ее хрупкие кости, разламываемые о светофор. Вдруг я почувствовал, что иду по мягкому. Это было человеческое тело. Я поджал ноги, и так меня понесла толпа…»

 Еле живые вернулись  наши соседи, но без  Шамиля.  Помню  этот  страшный крик  Манури утром.    Равиль рассказал, как все было.