Рокировка

— Вызываешь на ночь, да и все, — усмехнулся Николай. — Знаешь, это даже весело, сделать так, чтобы баба, которая спит за деньги, сама себя предложила.

— Ты опять за свое, — усмехнулся Артем.

— А что еще делать? — Николай пододвинул стакан. — Приличные такие цены ломят, что даже я, наверное, не потяну. А потом выяснить, что она сделает одолжение и полежит голая…

Мужчина сделал жест, будто кого-то отгоняет.

— Странные у тебя вкусы, конечно, — Артем поднял бутылку.

— Кто бы говорил, — усмехнулся Николай. — Я-то хоть по одной вызываю.

— Я никого не вызываю, — улыбнулся в ответ Артем.

Внезапно на кухне воцарилась тишина.

— Ты прав, — заговорил негромко Артем. — Здесь все какое-то не натуральное.

Он налил алкоголь. Поставил пустую бутылку под стол.

— Я не буду в тебя стрелять, если что, — сказал Артем.

— Это я не буду в тебя стрелять, салага, — усмехнулся Николай…

… Аринэль отложил две стрелки, остальные сложил обратно в тул. А эти две… Парень без сожаления и, чтобы точно не было надежды на них, сломал. Видимость наличия боеприпасов хуже, чем их отсутствие.

«Ну что, ты же рад, — про себя произнес он. — Ты же рад, сволочь!»

— Господин, — голос Цеси был наполнен тревогой и болью. — Я…

Аринэль посмотрел на девушку.

«Но нам надо вернуться. Определенно. Нельзя расстраивать такую милашку!»

— Цес, — заговорил парень. — Не волнуйся. Я никуда особо не полезу. Так, постреляю издалека, помогу и все.

А та слушала его, смотря в пол и теребя в руках один из оставшихся кусков скатерти. Потом подняла взгляд. Аринэль вздохнул и притянул девушку к себе.

— Мне так хотелось порадовать тебя, — заговорил он. — Я хотел, чтобы бы мы погуляли. Купить тебе красивую одежду. А теперь… Я просто в бешенстве, Цес.

Та в ответ обняла Аринэля за талию. Крепко.

— А особенно меня бесит, что ты это все видишь, — продолжил тот. — Как будто было мало!

Парень выдохнул.

— Ладно, Цеси, — Аринэль погладил девушку по волосам. — Надеюсь, на Академию не нападают. Обещаю, мы еще с тобой погуляем. Нормально.

Он поцеловал Цеси в макушку. Та тут же подняла лицо. Ее глаза… Этот взгляд растекался по сердцу ласковым теплом. Аринэль улыбнулся и наклонился.

Особняк Семьи Гростайр.

Эта комната была олицетворением вкусов дварфов, как себе их представляли. Стены были из полированного камня (на самом деле, это были панели, каменные да, но не сильно толстые), магические светильники дают уверенный холодный свет. Мебель в комнате стабильно неподъемная, массивная.

Посередине комнаты стоит большой стол, вокруг удобные кресла с высокой спинкой. Все из темного полированного дерева, столешница, по обычаю дварфов имела каменную полированную накладку из черного камня. Кожа кресел была тоже черной. Завершали мрачную композицию знамена с гербом Семьи Гростайр, развешанные по стенам. Они тоже были черные, на них белым был нарисован щит, с рисунком молота на нем.

В креслах сидело несколько человек. Высокий худой мужчина в синей мантии мага и длинной седой бородой. Рядом с ним тоже высокий, но мощный человек в темно-зеленой бригантине-жилете, но одновременно богато одетый. Ткань камзола, тоном светлее, чем жилет, отливала на свету. Воротник белоснежной рубашки был по последней столичной моде большим и с волнистым краем. На ногах у мужчины были не общепринятые сапоги, а изящные туфли, с острым носком, отделанным серебром и штаны довольно сильно, скажем так, близко к телу.

На пальцах рук, лежащих на подлокотниках кресла, массивные персти с драгоценными камнями. В рукоять массивной трости, стоящей рядом с креслом тоже был вделан крупный сапфир. Но гербов на его одежде не было. Лицо этого товарища было, что называется, породистым. Благородная бледность, тонкие черты лица, нос с легкой горбинкой, тонкие почти белые губы, необычного желтого цвета глаза, высокий лоб и длинные волосы до плеч. Просто образец имперского аристократа.

Третий мужчина был небольшого роста и напоминал своим блеклым видом и темно-коричневой одеждой клерка средней руки. Стоячий воротник рубашки подпирал второй подбородок, пухлые щеки делали глаза похожими на щелочки. Ухоженные маленькие руки лежали на круглом брюшке.