Роман с Грецией. Путешествие в страну солнца и оливок

Я вышла из комнаты отдыха и обнаружила местечко на реечной скамейке возле дымовой трубы. Мне нужно было поспать, так как я провела бессонную ночь, флиртуя с моряками на пароме, идущем с Крита на Родос. Капитан пригласил меня на мостик с его огромным количеством измерительных приборов и прочих штуковин и потрясающим видом на море, расстилавшееся впереди. Главный старшина, молодой кудрявый парень, пытался произвести на меня впечатление своей жизнью «в миру». «Я провел 46 дней во Флассинге», – сказал он, имея в виду район Квинса Флашинг. Мне же в очередной раз пришлось объяснить, что я путешествую одна, и так получилось, что я поставила ударение не на том слоге. «Не говорите так», – попросил меня молодой офицер. Оказалось, я сказала что-то вроде «Я путешествующая дрянь».

Мы были в его каюте, он играл с пуговицами на моем свитере, как вдруг его вызвали на мостик по громкой связи. Только я вернулась на свое место, как тут же познакомилась с коренастого вида моряком, который отвел меня на автомобильную палубу, где мы забрались в сааб одного из пассажиров и слушали по радио греческую музыку. Позже он показал мне свою каюту, которая находилась в одном из нижних отделений: на стенах висели постеры в стиле пин-ап, повсюду валялись грязные журналы, и там наступил конец воздержанию, по крайней мере моему. Тот парень отвечал за якорь: всякий раз, когда паром заходил в порт, ему приходилось подниматься на палубу и выполнять свои служебные обязанности. Когда на следующее утро я захотела выйти на свет божий, выяснилось, что он меня запер, чтобы я никуда не делась. Я старалась не паниковать – наверняка он скоро вернется. Наконец мне удалось изнутри подцепить крючок и открыть дверь. Я вскарабкалась по лестнице, похожей на стремянку, открыла дверцу люка над головой и оказалась – к вящему изумлению капитана – прямо на мостике.

Закутавшись в свое критское покрывало, я задремала на реечной скамейке. Разбудили меня молодые люди, которые стояли у меня в ногах и тянулись к иллюминатору над моей головой. Они вытащили оттуда плоскую квадратную упаковку, похожую на подушку из коричневой бумаги, и швырнули ее на палубу. «Это ваше?» – спросила я по-гречески (не будучи уверенной, как следует обращаться к человеку, которого подозреваешь в краже, на «вы» или на «ты»). «Вы говорите по-гречески?» – спросил один из ребят. «Но плохо», – ответила я, тут же продемонстрировав, насколько плохо, потому что я даже не поняла, что он сказал дальше. Он перевел: «У этого сумасшедшего есть змея». Он слегка пнул пакет, и тот зашевелился. Я перешла на самый примитивный английский, рявкнув: «Никаких змей!», собрала свои вещи и поскорее убралась оттуда.

Я нашла место на нижней палубе возле ночного клуба, в котором веселилась израильская молодежь. Группа играла американские хиты начала шестидесятых, когда я так любила пижамные вечеринки. Когда группа наконец ушла, подростки продолжили уже без музыкантов: они горланили песни и били в тамбурины. Вдруг раздался взрыв. Моей первой мыслью было: «Кто-то застрелил змею». Но мужчина, который, прогуливаясь, проходил мимо, все выяснил и вернул мне присутствие духа. «Бомба», – сказал он. Очевидно, бомбы были делом обычным в этих водах. В тот раз «Сол Фрин» не затонул.

Ближе к рассвету на горизонте показался Кипр.

В порту Лимасола, на греческом побережье Кипра, я арендовала единственный автомобиль, который у них оставался (так мне было сказано), желтый «Фиат 500 Мини», и направилась в Пафос, в шестидесяти километрах к западу. Я изучила карту: Кипр черным пятном выделялся на белом фоне Средиземного моря, в котором были нарисованы границы Европы, Азии и Африки. Своими очертаниями остров напоминал ведьму, летящую на восток; изгиб ее высокой заостренной шляпы повторял турецкую береговую линию, а кончик смотрел на бухту, которая с радостью приняла бы эту ведьмочку в свои объятия. Несмотря на впечатление, что остров, похоже, отломился от материковой части Турции, Кипр появился сам по себе, поднявшись из глубин моря. Из-за стратегического положения в Средиземном море Кипр оккупировали почти все народы, сменявшие друг друга в этом регионе: египтяне, греки, финикийцы, персы, снова греки (Александр), римляне, Константин (Византийская империя), крестоносцы, французы из рода Лузиньян, венецианцы, османы и англичане, пока, наконец, пережив несколько переворотов, остров не стал автономным государством, которое затем превратилось в поле битвы киприотов, разделившихся на два националистических лагеря: греков и турок.