Роман с пивом

— А мне почему-то казалось, что именно ты тогда пробурчал себе под нос, что, типа, ты-то знаешь. Я имею в виду тогда, перед тем как ты сиганул в известном направлении.

— Не знаю, — повторил Хеннинен.

— Чего ты не знаешь? — спросил Жира.

— Ну не знаю, бурчал ли я тогда что-то или нет, и вообще почему я побежал, не знаю.

— Понятно, — сказал Жира.

Таким образом, дальнейших речей о понимании не потребовалось, и как-то само собой стало ясно, что пришло время что-то предпринять или, по крайней мере, куда-то сместиться. Первым сместился Хеннинен, он повернулся на месте и ринулся вперед через площадь, остальным было уже гораздо легче следовать его примеру, словно речь шла о некой Группе Хеннинена, хотя и было нечто странное в этом самопровозглашенном лидерстве, которому все всегда почему-то подчинялись, несмотря на то что его компетенция часто вызывала определенные сомнения.

Ноги после столь неожиданных физических упражнений настолько онемели, что, казалось, их немота передалась всему телу, и даже в голове теперь царила полная заторможенность. Все это, безусловно, повлияло на желание двигаться, то есть его не было, ни малейшего, однако обнаружились и свои преимущества, так, выяснилось, что физическая измотанность притупила все остальные чувства, а потому, например, дождь теперь совершенно не мешал.

Хеннинен обошел выход из метро, протиснулся между двумя мусорными баками, вышел на открытую площадку и остановился.

— Итак? — спросил он, когда все снова собрались вместе.

— Ты у нас дирижер, вот и командуй, — сказал Маршал.

— Я бы, со своей стороны, все же высказал предложение, — вставил Жира. — Давайте пойдем вперед, а то дождь заливает.

Где-то в поднебесье снова грянул гром, и огромная молния, величиной во всю Южную Финляндию, рассекла небо надвое — все это походило на огни вселенского кабаре внутри гигантского стеклянного шара. Грохот накрыл площадь, и стекла в ломбарде задрожали.

Двинулись дальше. Настолько дальше, что прошли мимо заброшенного и, по всей видимости, абсолютно безденежного банкомата, уныло мокнущего под дождем, потом возле низкого второсортного офисного здания вновь свернули на Хельсингинкату, которая, казалось, через два квартала апокалиптично исчезала в пелене дождя. Недалеко от того места, где улица теперь кончалась, уходя в дождь, была стоянка такси, на которой выстроилось в очередь штук двадцать мокро-желтых пятен, зрелище это было довольно-таки грустное, похоже, что такая погода никак не вдохновляла людей покидать свои дома, даже на такси.

— Послушайте, — сказал вдруг Жира, когда подошли к «Грешнику» (это была та терраса, на которой сегодня уже сидели и вели всяческие переговоры).

— Я ничего не слышу, — ответил Маршал.

— Я имел в виду, что послушайте меня, у меня появилось предложение.

— О Боже, — вздохнул Хеннинен.

Жира представил всем свое предложение. Оно оказалось гениальным. Он объяснил все очень четко, сказал, что сейчас было бы хорошо всем быстренько глотнуть пивка, с чем Маршал и Хеннинен живо согласились и предложение тут же поддержали.

После того как решение было единогласно принято, Жира стал развивать свою мысль дальше, однако в дальнейшем его идеи оказались куда более запутанными. И все же через некоторое время ему удалось склонить всех к тому, чтобы остаться здесь же, на террасе, и выпить по кружечке пива, он настаивал на этом, говоря, что в теплом помещении все сразу начнут избавляться от насквозь промокшей одежды, которая в любом случае за ночь высохнуть не успеет; несомненно, объяснение его было довольно-таки идиотским, но все лениво согласились на том основании, что, возможно, для данного момента и в более широком контексте оно могло быть вполне подходящим предлогом задержаться в данном месте. Да и потом, была в сбивчивой речи Жиры некая притягательность, и кто знает, чего уж он так страшился теплых помещений.

При взгляде же на террасу, так сказать, с точки зрения клиента-покупателя пришло в голову, что и в самом деле нельзя же упускать такой случай понаблюдать за столкновением небесных сил, к тому же над террасой был натянут тент, а значит, дальнейшее намокание можно было предотвратить.

Поход к стойке за пивом выпал на долю главного инициатора, то есть Жиры. Он без лишних пререканий возложил на свои хрупкие плечи всю ответственность за данный проект, тем временем Маршал уже достал из кармана двадцатку — с момента ее добычи, казалось, прошло как минимум несколько дней. Зажав купюру в кулаке, Жира скрылся внутри бара, Маршал и Хеннинен пробрались между зеленых скамеек к столику в середине, словно его центральное положение могло каким-то образом лучше защитить от намокания.

— Угости сигареткой, — попросил Маршал, как только уселись на скамейку, которая, стоит заметить, не так уж и хорошо была спрятана от дождя. Расположенный ближе к выходу конец скамейки был совершенно мокрый от грязных брызг, в которые превращались звонко отскакивающие от асфальта капли дождя.

— Нету, — ответил Хеннинен.

— Я забыл сказать, чтобы он сигареты тоже купил.

— Так пойди и скажи.