Роман, в издательство

Я молча ехал и выл внутри себя волком. Хотелось рвать зубами обшивку автомобиля от боли и невообразимости событий… 20 лет моя мама жила в каких-то 50 километрах от меня? Или это какой-то развод?

Кто вскрыл могилу? Роман? Вот этот безработный недописатель? Откуда у него такие связи? Кто указал мне путь к сумасшедшему дому? Хотя… Роман мог подключить того же генерала… И как Софья обратилась к отцу Лены Марго, так и Роман мог к нему же обратиться. Почему так быстро и легко, за каких-то семь часов нашли и гроб, и психушку? Голова разрывалась от предположений, и каждое следующее было безумнее другого. Конечно, лучше дождаться и посмотреть: может это и не моя мама. Тогда кто? Однофамилица! Точно! Полная тезка. Почему бы и нет?

На этой мысли я остановил сознание и, включив какую-то мрачную радиостанцию, стал слушать музыку. Мне показалось, что Софья запереживала: не тронулся ли умом и я, как и моя предполагаемая мама, к которой мы ехали.

Я повернулся к ней и подмигнул:

— А интересно, со стороны моя история про призрака вписывается в концепцию моего сумасшествия, переданного по наследству?

— Нет, — ухмыльнулась Соня.

— Почему? — искренне удивился я и был рад сменить тему размышлений и пообщаться хоть о чем-то еще…

— Потому что в таком случае вы с Романом оба сумасшедшие. Я давно знаю про деда. Он мне про него рассказывал, — улыбнулась Софья.

— И ты так спокойно к этому относишься? — не мог я понять ее отношение к происходящему.

— Ну ты же тоже к этому спокойно относишься… — логично заметила она.

— Я сам видел, а ты только рассказы слышала…

— Знаешь ли, видеть, мне кажется, страшнее, чем просто слушать об этом. И… я, скорее, Романа приняла бы за сумасшедшего, потому что он первый рассказал. А после твоей истории сомнений не осталось. Приехали.

Мы стояли перед въездом на какую-то охраняемую территорию. Дурдом был явно негосударственным. За высоким забором стояли высоченные сосны, а охрана размещалась в двухэтажных домах по обе стороны нехилых ворот.

Из машины, стоящей чуть поодаль, вышли два человека в штатском и, подойдя к Софье, отдали честь и представились, уточнив, что они от Тихона Владленовича.

— Идем? — спросили они меня, поздоровавшись.

Я кивнул.

Нас пропустили без вопросов. Видимо, договорились они уже заранее.

— Завтрак уже закончился, погода хорошая, — прокомментировал один из людей из нашего сопровождения. — Мы попросили вывести пациентов погулять, чтобы не привлекать особого внимания и не пугать их своим присутствием, и не беспокоить женщину, если вдруг это не ваша мама. Посмотрите внимательно, столько лет прошло…

Не нужно было смотреть внимательно. Нельзя было не узнать. Невозможно было перепутать. В глубине парка на скамейке сидела она, моя постаревшая мама.

Она сидела и смотрела в упор на нас. Ее взгляд ничего не выражал, она смотрела сквозь, но руки… Что с ее руками было не так? Она сидела в задумчивости, а руки держала напротив рта, как будто в молитве, большими пальцами упираясь в подбородок, а по указательным водя носом вверх-вниз.

И я вспомнил. Однажды, когда я умолял их взять меня с собой, она мне сказала, что не сможет, и мне надо просто ее дождаться. А еще добавила, что некоторые из друзей не посвящены в их планы и не знают, куда они с отцом едут. И тогда же попросила, если мы окажемся среди чужих, и она сделает это движение руками, это будет означать, что вокруг недружелюбные люди, и я должен замолчать и ничего не говорить.

Я тогда спросил:

— Кто может быть врагом?

Она отшутилась:

— Дорогой, ты же знаешь, что в Африке живет Бармалей. А у бармалеев свои заморочки, и никогда не знаешь, что у них на уме. Не бойся, просто запомни…

Ничего не понимая, действуя на каком-то автомате, я пошел осматривать других участников прогулки, сделав вид, что эта женщина незнакома мне, как и все остальные.

Обойдя всех, я сказал, что не знаю никого из этих людей. И видимо, эта женщина с ФИО моей мамы просто ее полная тезка.

— А как же пустой гроб? — попыталась вразумить меня Софья, переглянувшись с сотрудниками СК.

— Ну, не знаю. Я вообще не понимаю, что эта история с гробом могла бы значить! — озабоченным голосом проговорил я, действительно не находя ответов на происходящее.

— Нам кажется, что кто-то хотел показать вам, что ваша мама жива, и раз гроб привезли сюда, дать понять, что она находится здесь, — встрял капитан.

— Может, тогда лучше пойти познакомиться с ними со всеми. Вдруг кто-нибудь меня узнает?

— Нет, врачи просили этого не делать во избежание эксцессов.

— Понятно. Есть, конечно, вероятность, что спустя 20 лет и после шока, испытанного в детстве, я не могу ее узнать, у меня ведь не осталось ни одной ее фотографии… Меня увезли из дома, не дав взять с собой ни одной вещи, кроме того, что на мне было надето.

Софья хотела что-то ответить, но в моем кармане зазвонил телефон, что повергло в первую очередь меня в недоумение, а потом и некоторых окружающих психов.

Еще ни разу за время моего пребывания в Москве эта ставшая диковинной вещь в моем кармане не звонила.

— Серж, привет! Не узнаешь? Да я это, я! Максим…