Роман, в издательство

— Она с нами не едет. Таких женщин я еще не встречал. Возможно, дельфины так влияют на человека? Она выслушала и сказала: «Пристрелите прямо здесь. Я никуда не поеду. Это мое последнее слово». Я ушел. Это все.

И — да. Вот эту романтику заканчиваем. Едем до аэропорта, а дальше с пересадками туда, где ищем ключ. Где мы его ищем, Софья Леонидовна?

— В Шамони.

— Вот и умничка. Собирайтесь, нам до аэропорта пару часов. И кстати, Сергей, вы в курсе, что механизм атрофии мышц запускается в голове, естественно. За вами в клинике был потрясающий уход. Я бы не отказался от такого ежедневного массажа. Ваши мышцы в идеальном состоянии. И я в связи с этим заодно починил вашу голову, чтобы не возиться с креслом. Вы можете ходить. С костылями, скорее всего, пока только, но исключительно из-за страха и неверия, чтобы помочь психике привыкнуть. Добро пожаловать в полноценный мир человечества. Выбирайтесь из фантазий и живите уже, раз выкарабкались!

— С чего такая щедрость? — съязвил я.

— А вы не огрызайтесь! Я врач, любой пациент для меня — это возможность утвердиться в своем если не всемогуществе, то хотя бы превосходстве над другими смертными! Вставайте Сергей.

Я встал.

— Идите.

Я пошел.

— Видите, как все легко? Садитесь!

Я сел.

— Вы ведь так не умеете, Софья Леонидовна?

— Нет, — сдавленным голосом ответила Соня.

— Я не мог не похвастаться перед вами. Я читал ваш диссер. Заслуживает уважения. Ну что ж! Кресло выкинули и погнали? Вперед, к бриллианту? Берите ваши вещи, и бросаем этот дом на колесах, у меня в машине комфортнее и быстрее доедем.

Мы пересели, ехали, потом летели, потом снова сменили самолет. Потом снова летели. Генрих убеждал меня радоваться жизни и начать уже кутить, раз у моей барышни столько денег. А я ничего не чувствовал, как будто меня выключили, как будто, украв мои воспоминания, он уничтожил мою сущность. Я стал роботом, который мог только фиксировать события, есть, пить, спать, вставать, идти, садиться.

В аэропорту Франции всех, кто нас с Софьей сопровождал, Интерпол положил на пол… простите, очень хотелось так написать! Не сдержался… арестовал, надел наручники и увел.

Оказывается, все, с самого первого шага, как только мы вошли в автодом, Софья записывала на видеорегистратор и передавала Павлу. Во Франции нас ждали.

Теперь мы ехали в Шамони, но все равно в сопровождении… Только теперь не бандитов, а четырех машин с мигалками. Как мне показалось, офицеры полиции боялись, что мы сбежим, не меньше нас самих.

В их глазах, по-моему, мы были какими-то мафиози. Не заложниками, которых надо было освободить, а бандитами, от которых можно было ожидать чего угодно…

Я увидел горы! Впервые в жизни. Это было зачетно. Я никогда не был в горах, да и, если вы помните, и заграницей никогда не был. Все было в диковинку.

В городе полиция нас отпустила, потому что всем было понятно, что в банк инкогнито мы не зайдем, и охранять нас не было никакого смысла.

Софья сказала, что устала и ушла спать, а я пошел в местный бар, в котором все говорили на знакомом мне языке. Это было удивительно! Сам не понимая почему, в институте я выбрал французский, и потому что он шел в охотку, я блестяще для русского студента его знал.

Через полчаса я уже болтал с местными ребятами-альпинистами, то есть местными они были только потому, что сидели в баре, а по сути — были со всего мира.

Через час я уже был знаком со всеми отдыхающими в этом заведении.

Еще через два часа я знал истории восхождений всех моих новых приятелей.

А к утру мы договорились до того, что я пойду с ними на какую-то первую в своей жизни гору.

Конечно, все знали, что так не бывает, чтобы без подготовки, но все так прониклись моей историей про кому и гипнотизера, который за один сеанс поставил меня на ноги, что забились: ради меня, ради торжества жизни они затащат меня туда, чего бы им это ни стоило.

Конечно, все мы были уже пьяными…

Глава 12

Ячейка

Проснулся я в чужой постели голый. Голова трещала. К Софье идти не хотелось! Что я должен был ей сказать теперь? Что напился до беспамятства, и даже неизвестно, в чьей постели проснулся? Сказать той, которая почти два года жила одна в отдельной комнате в квартире фиктивного мужа и два года ухаживала за больным в коме? Это было выше моих сил! Мне было не то, что стыдно, я ей ничего не обещал, да и кто она мне? Врач, вытащившая меня почти с Того света? Профессор сказал, что она очень постаралась. Но и он очень постарался! Я что, теперь и на нем должен жениться?

Это был не стыд! А осознание какой-то убогости своей жизни что ли… Когда убили её отца, ей было столько же лет, сколько и мне. Да, у нее осталась мама, а я оказался в детдоме, но не мама ее, а она добилась того, чего добилась.

Простроить такую авантюру, чтобы выйти фиктивно замуж за своего главного врага, контролировать его и заполучить немаленькую часть его финансов, насколько я понял. Кто те люди, кто подставил Макса под статью? Чем его шантажировали, что он — управляющий крупной издательской империей, прибежал к ней за алиби, а не решил вопрос своими силами?