Романс о великих снегах

Качая головой, она ответила:

– Если бы я всё время сидела на троне, мы бы с тобой не встретились. Иногда, как видишь, я в люди выхожу. Царевне надо знать, как живёт её народ, чем занимается.

– А где он, твой народ? – не понял мальчик.

– Везде. В лесах, в полях. Ты ведь тоже – мой народ. Ты разве не знал?

Глаза Степашки удивленно округлились, а потом он рассмеялся так, что слёзы побежали по щекам.

– Вот на этой весёлой ноте, – сказал он, подражая отцу, – мы с тобой и расстанемся.

* * *

Темнело. Последний свет зари между стволами вдали догорал, ссыпаясь на землю – красноватой переспевшей ягодой. Звезды, как серебряные шишки, закачались на косматых ветках. Огромные сосны впотьмах стали казаться ещё огромней. Сосны поскрипывали, словно перетаптывались, подходя друг к другу. В голубоватом сумраке запахло сыростью. Капля росы, заостряясь на ветке, сорвалась – шею уколола хвойною иглой.

Степашка вздрогнул и плечами передёрнул. Постоял, приглядываясь. В тишине было слышно, как бухает сердце, гонимое страхом. Где-то ручеёк побулькивал, пробегая по дну заболоченного оврага. Приглушённо скрипнул коростель. Поёживаясь, мальчик дальше двинулся. Прохлада под рубаху заползала. Темнота скоро сгустилась до того, что ничего не видно впереди. Покружив по соснякам, Степашка набрел на поляну, где старый, сгнивший пень гнилушками светился, будто костерок, едва живой. Мальчик подошёл, присел на корточки, вздыхая: хорошо бы теперь погреться, воду вскипятить, травки заварить. Простые эти вещи, какие мальчик раньше не ценил – жаркопламенный костёр, кружка горячего, душистого чаю – представились как самые желанные, вовек недосягаемые.

Отойдя от холодного пня, мерцающего светляками, Степашка затосковал. Что делать? Как быть?

И вдруг за деревьями что-то сверкнуло – почудился далёкий огонёк, похожий на сказочный жар-цвет, стоящий в тёмной чашке лесного омута.

Осторожно приблизившись, мальчик увидел избушку на берегу – свет из оконца падал на траву, блестящую росой. Потоптавшись, он не сразу отважился. Робко взялся за ручку двери, потом постучал, но ему не ответили.

Нерешительно переступив порог, Степашка поздоровался.

Кто-то стоял спиной к дверям. Еду готовил на плите – пахло жарко, вкусно.

Степашке на мгновенье показалось, что это – Максим Прокопович.

– Деда! – прошептал он. – Ты?

Старик возле плиты неспешно повернулся, и мальчику сделалось не по себе. Это был страшный Старик-Лесовик.

Дремучее лицо его почти полностью укрывала зеленоватая борода, на которой сидела стрекоза, сверкающая крыльями. – Князь! Носом в грязь! – шевеля моховыми бровями, заворчал старик. – Я уж думал ты в бору ночевать останешься.

Степашка, от страха готовый задать стрекоча, удивился:

– А вы откуда знаете меня?

Дремучий Старик-Лесовик усмехнулся, оглаживая бороду – стрекоза слетела.

– Царевна-Ягода успела рассказать. Бабы эти – они как сороки.

Услышав про царевну, мальчик осмелел.

– А где она?

– Бог её знает. – Старик махнул рукой. – Недавно тут была. Ну, проходи. Небось, проголодался? Сглотнув слюну, Степашка отказался. – Нет, я землянику трескал.

– Ну, это баловство для мужика. Земляникой только птичка сыта бывает. Проходи. Не скромничай. А то стоишь – в алмазах весь, в бриллиантах с головы до ног.

Мальчик удивленно посмотрел на свою рубаху в красных петухах от земляничного сока, в зеленоватых пятнах от травы.

– Как это – в алмазах, в брильянтах?

– Скромность украшает. Не правда ли? Вот и стоишь ты – как русский князь. – Дремучий Лесовик посмотрел за окно. – А где твой конь? Дружина где?

Мальчик растерянно хлопал глазёнками. Непонятно, загадочно как-то глаголил Старик-Лесовик. Но главное – старик уже не казался пугающим. В нём был какой-то добрый дух, который невозможно спрятать за грозным внешним видом.

– Вообще-то… – Степашка замялся. – Можно маленько поисть.

Лесовик обрадовался.

– Во! Другое дело, князь! Давай к столу. Коня потом накормим.

– Какого коня? – Твоего.

– Так я сюда пешком…

– Неужели? Это что-то новое. С каких это пор князья пешком по лесу бродят? – Лесовик покачал косматой головой. – Даже баба яга не любит пешком. В ступе летает.

– Бабы ёги только в сказках, – несмело возразил Степашка.

– Вот то-то и оно! – Дремучий Лесовик загоревал. – Даже до сказок добрались. Куда годится? Раньше у меня была хоромина – жил, не тужил. И что ты думаешь? Отняли. Много лет ютился в такой хибаре – стыдно было в гости пригласить. Это хорошо ещё – повстречался добрый человек. Хороший русский мастер. Построил мне избушку – будь здоров. Живу, не нарадуюсь.

Старик-Лесовик назвал имя русского мастера.

– Так это же мой папка! – воскликнул мальчик. – Правда? Ну, тогда ты для меня самый дорогой, желанный гость. Я угощу тебя и птичьим молоком, и всем, чем хочешь…

Мальчик подошёл к столу, присел на краешек большого круглого пня, служившего табуреткой, и начал осматриваться.