Романцев. Правда обо мне и «Спартаке»

– Олег никогда не вступал в споры по пустякам, но его мнение всегда было весомым. Он немного говорил, но когда начинал приводить свои доводы по тому или иному вопросу, все прислушивались. С нашими руководителями – Старостиным и Бесковым – Олег мог разговаривать спокойно и достойно. Ему удавалось донести до них мысли игроков, когда это было нужно. Бесков Олега уважал. Константин Иванович видел, какое влияние капитан имеет на команду.

Мы с Хидиятуллиным в том «Спартаке» чаще всего спорили с Бесковым, поэтому и получали больше всего подзатыльников. А Олег всегда свою речь строил, не подстраиваясь под Бескова. И не вторил нам. Он всегда пытался донести собственные мысли. И Бесков чаще всего принимал их. Думаю, что авторитет Романцева зародился именно оттуда. Люди все видели и понимали. Многие из них в 1989-м будут играть под его началом.

Из воспоминаний Александра Хаджи:

– Претензии у Бескова были ко всем. К игрокам, к жене, к попугаю, что тот не то говорит. Но претензии обычно из чего проистекают? В любом коллективе есть так называемые поджигатели, которые рассказывают начальству небылицы о людях, чтобы выслужиться. В «Спартаке» таким поджигателем был помощник Бескова Федор Сергеевич Новиков. Однажды он нажаловался на меня Бескову, что я плохо стираю форму игроков. А я в то время действительно стирал ее сам, прачечным не доверял.

У этой формы была особенность. Белые шорты, когда их надеваешь на тело, при искусственном освещении «Олимпийского» выглядели чуть желтоватыми. Такая ткань. И тут Бесков звонит мне – причем это было в день его рождения. Перед этим я ему подарил двухлитровую бутылку водки, красивую такую, с ручками. А вечером он набрал мой номер и начал меня отчитывать:

– Ты плохо относишься к своим обязанностям! Ты чего «Спартак» позоришь?

– В смысле? – недоумеваю я.

– Посмотри, как ты форму стираешь! Трусы у тебя грязные, желтые.

– Понял, Константин Иванович, – говорю. – Разберемся.

На следующий день приезжаю на стадион заранее. И с собой привожу новый комплект трусов. Кладу их рядом со старыми, постиранными. В раздевалку заходит Бесков. Я с ним умышленно не здороваюсь, отвернулся.

Бесков подходит ко мне:

– Ну ты чего? На что ты там обиделся?

А я ему:

– Так, Константин Иванович, скажите: в какой форме будем сегодня играть?

Бесков смотрит на меня и не понимает. Видимо, уже забыл о вчерашнем разговоре.

– А что ты хочешь-то от меня?

– Ну вот вы вчера позвонили мне, сказали, что форма грязная. Мы вот в этих трусах играли в прошлый раз. А рядом – новые лежат.