Роскошь нечеловеческого общения

— Подождите, подождите… Что это такое, я хочу поинтересоваться? Вы звоните мне по телефону. Приглашаете для каких-то, как я понял, консультаций… А если бы я не приехал к вам? Что это за произвол? Как это так — «задержан»? Вы что себе позволяете? Что я вам тут, мальчишка?! Что за шуточки?

— Вот постановление, подписанное прокурором, — сказал Смолянинов, протягивая Суханову какую-то бумагу.

Андрей Ильич отпихнул руку старшего следователя.

— Пока вы ехали, Андрей Ильич, обстоятельства резко изменились. Ваше пребывание на свободе признано опасным для общества. Обвинение будет вам предъявлено в установленные законом сроки. Или — не будет, в чем лично я сильно сомневаюсь… А ругаться я вам не советую. Мы действуем в установленном законом порядке.

— Я… — Суханов вдруг понял, что охрип. — Вода есть у вас?

Панков посмотрел на генерала. Тот пожал плечами.

— Вода, говорю, есть? — крикнул Суханов.

— Нет…

— А, черт… — Андрей Ильич полез за мобильным телефоном.

— Минуточку!

Смолянинов шагнул вперед и взял из руки Андрея Ильича трубку.

— Это пусть побудет пока у нас…

— Я должен связаться со своим адвокатом, — хрипло произнес Суханов. — Я должен…

— Свяжетесь, не волнуйтесь, свяжетесь. Мы не собираемся лишать вас того, что вам положено по закону…

— В чем меня обвиняют, хотелось бы знать?

Усилием воли, стараясь не обращать внимания на усиливающуюся с каждой секундой головную боль, Суханову удалось собраться с мыслями.

«Главное, не нервничать. Спокойно, Андрюша, — думал он. — Спокойно. Ты сам много раз говорил, что нужно быть готовым к такому повороту событий. Ничего страшного. Не ты первый, не ты последний. Подержат и отпустят. Обычное дело. Больше пугают. Ничего у них нет… Главное — спокойствие. Спокойствие и экономия сил. И нервов…»

— Мы же вам сказали — хищение государственного имущества в особо крупных размерах. Учитывая род вашей деятельности, признано целесообразным ваше содержание под стражей… Статья УК…

— Не надо, не надо… Я эти ваши статьи знать не знаю и знать не хочу. Это вы моему адвокату будете объяснять. А я никогда ни с какими статьями не сталкивался и надеюсь, что это недоразумение разрешится… Я к тому, что, надеюсь, и сталкиваться не придется… с этими статьями вашими…

— Напрасно вы так думаете, напрасно. При вашем стиле жизни следовало бы хорошенько ознакомиться с уголовным кодексом.

— Я подумаю над вашим предложением.

— Вызывай охрану, — прервал этот содержательный разговор Смолянинов, обращаясь к своему подчиненному. — Хватит воду в ступе толочь. В камере подумайте хорошенько, Андрей Ильич…

— О чем же?

— О том, что говорить на допросах. И как себя вести. Мой вам совет — не тяните резину. Всем легче будет.

— Спасибо за совет.

Он услышал, как за спиной открылась дверь.

— Машина готова? — спросил Панков.

— Так точно, — голос, раздавшийся за спиной Суханова, был равнодушным, грубым и словно бы неодушевленным.

«Машина пущена, — подумал Андрей Ильич, ощутив ледяной укол страха. Машина… Это не люди, это какие-то… шестеренки. Не разорвало бы меня этими шестеренками… Нет, ерунда, — решительно сказал он себе. — Никакой лирики. Обычное дело. Одна из сторон бизнеса. Только логика…»

— Я должен связаться с адвокатом, — сказал Суханов, продолжая сидеть на стуле.

— Вставай, — голос за спиной был все таким же безликим и холодным. Вставай давай…

Тяжелая рука легла Суханову на плечо.

— У вас будет такая возможность, — сказал Панков. — А теперь идите, Суханов. Идите и думайте. Увести! — приказал он, и в этом последнем слове Андрей Ильич услышал тот же металл, что и в голосе невидимого ему конвойного.

— Вы хорошо меня поняли, Юрий Олегович?..

Эта фраза была последней, которую сказал утром Крамскому генерал Смолянинов.

То, что он носит генеральское звание, Юра узнал еще во время своей последней поездки в Москву, когда по просьбе Суханова «копал» дело Греча.

Юрия Олеговича взяли прямо на улице. Он вышел из машины, чтобы купить сигарет, — Крамской ездил без охраны, игнорируя все замечания Суханова на этот счет. Откуда ни возьмись, перед Крамским выросли трое молодцов в камуфляже, двое с автоматами, один без.

— Юрий Олегович Крамской? — спросил тот, что был без автомата.

— Да…

— Налоговая полиция. Прошу в машину. И без глупостей…

Как его запихивали в машину, стоявшую по соседству с его «БМВ», Крамской не помнил — этот процесс начисто выпал из памяти. Осознал он себя уже сидящим на заднем сиденье «Волги». С двух сторон его подпирали локти камуфлированных молодцов. В салоне воняло бензином, кислым потом и дешевым кремом для обуви.

«Налоговая полиция? В камуфляже и с автоматами? На улице? Ну-ну, — думал Крамской. — Наручники не надели, уже хорошо. Нужно довольствоваться малым, тогда и жизнь будет полегче…»