Роскошь нечеловеческого общения

«Строгая у них субординация, — с неожиданной злостью подумал Суханов, наблюдая за действиями подчиненных. — Прямо как в армии… Ишь, устроили себе военно-спортивный лагерь…»

— Ну что? — спросил он, когда бойцы Вересова и сам начальник службы безопасности вышли из сарая. — Теперь говори.

— А что говорить? — спросил Саид. — Ты мудрый человек. Ты — не эта шобла. — Он кивнул в сторону двери, за которой скрылись охранники Суханова. — Ты умный и сильный. Тебе «крыша» не нужна, ты сам — «крыша»…

Суханов молча слушал, понимая, что задавать вопросы этому человеку уже не нужно, он сам сейчас скажет все, что сочтет необходимым. А что не сочтет — не скажет, как его не допрашивай. И еще Андрей Ильич вдруг понял, что знает, о чем сейчас расскажет ему пленник.

— Но ведь тебе известно и то, что на любую силу найдется другая сила. Я никогда не считал Генделя самым крутым в Городе. Он себя считал — это его дела. Но сейчас… Сейчас и он, и я… — Саид помедлил. — И ты… — Суханов прикрыл глаза. — Да, и ты, начальник, сейчас мы все одинаковые. Тут серьезные люди пришли. Из Москвы. Не буду тебе называть их, потому что ты сам знаешь, о ком речь. А не знаешь еще, так догадаешься. И биться с ними — это надо совсем без мозгов быть. Кто жить хочет, кто хочет работать в Городе — те поперек них не идут. Гендель хочет жить и работать. Даже он, с его понятиями, даже он понял. И ты пойми. Нельзя воевать со стеной. Это не мудро. Даже не умно. Гендель, даже со своей головой, и то понял. А ты и подавно должен понять. Есть вещи, которые надо принимать такими, какие они есть. Что ты хочешь от меня? Чтобы я сказал, кто заплатил за новогоднюю шутку? Я сказал. Пацанов этих, которых взяли твои орлы, отпустят не сегодня-завтра. Если уже не отпустили. На меня у тебя ничего нет. Что ты можешь? Убить меня? И что это изменит? У тебя будут лишние проблемы. Я могу тебе помочь. Не ты мне, а я тебе. Я могу передать Генделю, что ты решил. Вы же говорили с ним, я знаю. И разойдемся миром. Хочешь войны — ее все равно не будет. Будет по-другому. Просто лишние сложности. И тебе, и нам. А так — жили бы в этом городе тихо-спокойно, занимались бы каждый своим делом. Понимаешь меня?

Суханов еще несколько секунд молча смотрел Саиду в глаза. Потом встал, подошел к двери, открыл ее и крикнул:

— Евгений Иваныч!

— Да?

Вересов мгновенно возник в дверях и впился глазами в невозмутимо сидящего на лавке пленника.

— Евгений Иваныч, отвезите его туда, где взяли.

— То есть… Вы, это… В смысле, отпустить?

— Я сказал — отвезите туда, где взяли.

— Не надо. — Саид поднялся с лавки и, морщась, придерживая больную руку здоровой, подошел к Суханову.

— Не надо. Сам доберусь. Пусть мне вернут трубу и все, что взяли. Что Генделю сказать-то?

— Ничего, — ответил Суханов, не глядя на бандита.

— Ну, дело ваше.

Саид тяжело вздохнул и вышел на улицу.

«Мерседес» Суханова катил в город. Андрей Ильич нажал на кнопку, и звуконепроницаемое стекло, бесшумно поднявшись, отделило его и Вересова от водителя.

— Вот что, Евгений Иванович… — начал было Суханов, но начальник службы безопасности поднял руку.

— Андрей Ильич, подождите… Вы про Петлю хотите мне сказать?

— Про все…

— Вы, должно быть, еще не в курсе, Андрей Ильич.

— Не в курсе чего?

— Вчера ночью в тюремной камере убит Игла. Повешен. Ну, конечно, дело подано как самоубийство…

— Что ты несешь? Какая еще «игла»?

— Это наш человек. Помните историю с Бекетовым? А Игла — он знакомый Петли. Да я вам рассказывал…

— Вот что, Евгений Иванович…

— Андрей Ильич, я понимаю ваше состояние… Я в курсе всего… И с Лукиным… Мои ребята уже ищут. Это, на девяносто девять процентов, тоже от Генделя идет. Его почерк. Вернее, его гопников. Андрей Ильич, послушайте меня. Я могу снять проблему. Я знаю, что нужно делать. Мы готовы… Все будет в лучшем виде. Я уже все продумал. Только…

— Что — «только»? Что ты надумал, Женя? Что значит — «мы готовы»?! Что вы там на даче устроили? Что за гестапо на выезде? Я сказал — никакого криминала! А что твои уголовники творят?

— Андрей Ильич, я же говорю — убили Иглу, вот они и…

— Ничего знать не хочу ни про какого Иглу! Ясно?! И что вы там еще решили? Ты можешь снять мои проблемы? Как? Замочишь Генделя? И еще половину города перестреляешь?! Так, что ли?

Вересов отвернулся к окну, помолчал.

— Андрей Ильич, — сказал он тихо и очень серьезно, — дело зашло слишком далеко. Иначе нам не вырулить. Ни нам, ни вам. Или мы их, или они нас. Только так будет. Я знаю, что говорю. Они сделали ход, теперь наша очередь. Если пропустим момент, то все. Сожрут нас. Это точно. Я не первый год с такой публикой работаю. Начали с Иглы. Они уже начали, вы видите? Лукин остался цел только по счастливой случайности… Кто следующий? Нужно их остановить. А остановить их можно только силой. Они по-другому не понимают. Это их жизнь, Андрей Ильич, их правила. Не я их придумал, не мне их и отменять. С волками жить, Андрей Ильич…

— Стоп, стоп, стоп, — быстро сказал Суханов. — Не надо, Женя. Я все понял. В общем, слушай меня. Охрану усилить…

— Да куда уж еще…