Роскошь нечеловеческого общения

— Что встал? — спросил Журковского человек в маске. В прорези блестели черные глаза, внимательно изучавшие любопытствующего прохожего.

— Да так… Интересно.

— Очень интересно. Давай, проходи.

— Да-да, конечно, — сказал Анатолий Карлович. — Извините.

Парень в камуфляже промолчал.

Журковский снова взял такси и поехал домой.

То, что он увидел, повергло его в оторопь. Похоже, предвыборная кампания обернулась настоящей войной, которую городские чиновники объявили Павлу Романовичу и всему его окружению.

Все события последнего времени выстраивались в некую логическую цепочку, и, проследив ее от начала до сегодняшнего дня, можно было сделать неутешительные выводы.

Каждый день приносил что-то новенькое. Каждый шаг сторонников Греча вызывал неожиданный ответный удар либо по конкретным людям, либо по всему демократическому блоку вообще.

В этом свете и ночной пожар на даче Лукина выглядел совсем не так, как рассказывал о нем заместитель мэра.

Конечно, Сергей Сергеевич — человек скрытный, он никогда ни на что не жалуется, никогда не высказывает своих подозрений. Для него важны доказательства, а не догадки. Но доказательств, очевидно, нет, вот и приходится Лукину говорить, что, мол, сам виноват, надо быть внимательнее с печкой, давно следовало заняться электропроводкой… Отговорки все это. Сергей Сергеевич, с его опытом работы в «органах», не мог не думать о том же, о чем думал сейчас Журковский.

«Греч говорил — они способны на все, — размышлял Анатолий Карлович. Похоже, что так. На все… Лукин… Там ведь вполне мог быть летальный исход. Как же так — поджигать дачу, в которой спят люди? Допустим, им хотелось убрать Лукина, но ведь там его жена, дети… Это же какими зверьми надо быть! Ради чего? Впрочем, тут не шутки. Тут как раз есть ради чего. По их мнению, конечно. Деньги. Большие деньги. Очень большие. Как говорит Суханов настоящие. А настоящие — это значит не десять тысяч долларов. И не сто. И даже не миллион. Настоящие…»

Журковский плохо понимал, каким образом эти деньги из инвестиций, из бюджетных фондов, перетекают на счета чиновников и окружающих их темных личностей.

«Темными личностями» называл их по привычке сам Анатолий Карлович. Суханов же отучал его от этого, говоря, что бандиты — они и есть бандиты. Никаких «темных личностей». Однако Журковский до сих пор не мог отделаться от убеждения, что бандиты — это молодые парни с бритыми затылками, не способные связать двух слов, а чиновники — совсем другого поля ягоды. Чиновники иной раз попадаются даже с двумя высшими образованиями.

— Братва — это не бандиты, — говорил Суханов. — Это бандитские шавки. Настоящие бандиты уже давно сами рук не марают. Ты же образованный человек, Толя. Неужели не читал «Крестного отца»? — спрашивал он с ехидной улыбкой.

Сегодня, после того, что Анатолий Карлович увидел возле офиса «Города», он впервые поверил, по-настоящему поверил всем предостережениям его непосредственного начальника, доктора физико-математических наук, а ныне крупного бизнесмена Андрея Ильича Суханова.

Однако сомнения все же не оставляли Анатолия Карловича.

«Может быть, и впрямь у него не все в порядке с налогами? Он же сам тысячу раз говорил, что ни один бизнесмен, будь он хоть владельцем ларька, торгующего лежалыми импортными шоколадками и презервативами, хоть директором банка, не платит все полагающиеся по закону налоги. Иначе разорение неминуемо. И не только разорение, это еще ладно, а действительно крупные, очень крупные неприятности. Потому что бизнесмен завязан на кредиты, на обязательства перед партнерами, перед «крышей», даже перед районным отделением милиции — масса народа вьется вокруг любого отечественного предприятия, хотя на первый взгляд кажется — какой там народ? Сидит себе в ларьке тихий частник и торгует турецкими трусами-шортами в час по чайной ложке… Может быть, и проверка у Суханова, что называется, плановая? Может, она вовсе и не связана с последними событиями в окружении Греча? Хотя нет, вряд ли. Очень уж странное совпадение по времени. Больше похоже на атаку по всем фронтам, чем на случайное попадание шального снаряда».

Журковский вышел из такси и остановился возле ларька, на котором прежде красовалась надпись «Союзпечать», а сейчас никакой надписи не было вовсе, впрочем, как не было и ни малейшей в ней необходимости.

Яркие, разноцветные обложки многочисленных журналов — названий большинства Журковский даже не знал — были лучше любой рекламной надписи: они создавали иллюзию обилия печатных изданий и многообразия информации, которую можно получить, выбрав что-нибудь для себя за вполне умеренную цену.

Как-то раз Журковский решил ознакомиться с формами подачи материала в этих изданиях, да заодно и с их содержанием.